Стэнли Кубрику исполнилось бы 87 лет

Тиран и деспот на съемочной площадке, до придирчивости требовательный к актерам и съемочной группе, новатор, изобретатель уникального изобразительного языка и просто один из величайших кинорежиссеров в истории. Все это — о нем. Сегодня Стэнли Кубрику исполнилось бы 87 лет.

Когда-то его «Космическую Одиссею» раскритиковал другой маэстро — Андрей Тарковский. Автор «Соляриса» (прогремевшего, впрочем, четырьмя годами позже) посчитал эпическую кубриковскую постановку излишне технократической. Что ж, если кто и вправе критиковать Кубрика, так это мэтры подобного уровня, в том числе — нравственного. Для остальных (и особенно это касается наших современников) его фильмы — своего рода энциклопедический фонд. Наглядное пособие на тему того, как и зачем нужно снимать кино. Однако приблизиться к тому, что на экране показывал американский гений, — задача не просто сложная. Ее можно назвать неосуществимой.

Технический и организационный перфекционизм, к которому Кубрик тяготел всю свою карьеру, не был для него самоцелью. Форма — важна, но и содержание должно ей соответствовать. Очевидно, мастер американского кинематографа рассуждал подобным образом — хотя классическая для Голливуда тех лет четко очерченная — едва ли не выведенная крупными буквами на афише — мораль претила его мировосприятию. Он предпочитал доносить свои мысли до зрителя посредством деталей и подтекстов. Это и надпись на каске в одном из самых мощных пацифистких посланий двадцатого века — «Цельнометаллической оболочке». И громогласно звучащая симфоническая поэма Штрауса «Так говорил Заратустра» в той же «Одиссее» — не только увлекательном космическом приключении, но и серьезнейшем и важнейшем гуманистическом высказывании. И игривые полунамеки в блистательной «Лолите», близкой к набоковскому оригиналу — при этом абсолютно «кубриковской» по своему кинематографическому почерку.

Кстати, именно в экранизациях литературных произведений Стэнли Кубрик, пожалуй, преуспел в наибольшей степени. Его умение вкладывать в книжный первоисточник собственные размышления, будь они философскими (ведь Кубрик — философ практически в той же степени, что и создатель фильмов) или социально-бытовыми, — и при этом не разрушать литературную основу — было поистине уникальным. Более того, некоторые романы под «пером» Кубрика заиграли новыми красками. «Сияние» Стивена Кинга — одновременно страшное и трогательное — превратилось в жуткий психологический триллер о девиациях разума и совести (оценили это далеко не все поклонники таланта легендарного писателя, зато исполнитель главной роли — любитель играть маньяков и психопатов Джек Николсон — явно был доволен). А «Барри Линдон» по Теккерею, снятый почти без искусственного освещения — с помощью уникальной оптики, и вовсе считается одним из главных с точки зрения эстетики и постановки шедевров в истории кино. То же самое можно сказать и о «Заводном апельсине» по роману Энтони Берджесса — виртуозном исследовании природы человеческой жестокости под музыку Бетховена.

Остается лишь посетовать на то, что мэтр успел реализовать далеко не все свои задумки. В его дневниках фигурировала и «Ярмарка тщеславия» того же Теккерея, и лента о наполеоновских войнах, и даже адаптация для большого экрана «Маятника Фуко» — спорного постмодернистского opus magnum итальянца Умберто Эко. Увы, о том, как бы все это выглядело в кубриковской трактовке, остается лишь гадать и фантазировать. Последний фильм Кубрика — сложнейшая по своей структуре и крайне тяжелая эмоционально семейная драма «С широко закрытыми глазами» — вышел на экраны в 1999 году, уже после его смерти.