11.07.2017
Российский киновед, старший куратор Госфильмофонда РФ Петр Багров в Лос-Анджелесе избран вице-президентом ФИАФ — старейшей международной федерации киноархивов, основанной Французской синематекой, Рейсфильмархивом Германии, Национальной кинобиблиотекой Великобритании и кинобиблиотекой Музея современного искусства США, а сейчас объединяющей более 70 стран мира.
Багров молод, талантлив, историю кино знает как свою биографию, имеет также высшее физико-техническое образование, которое позволяет ему ориентироваться в мире кино с математической точностью.
Россия больше тридцати лет не участвовала в руководстве федерацией, а тут после столь долгого перерыва Госфильмофонд в лице его представителя набирает абсолютное большинство голосов. «Российской газете» Петр Багров рассказал, какую степень ответственности предполагает его новая должность, и какие обязанности накладывает.
Петр, в учредительном акте ФИАФ, подписанном участниками в 1938 году, имелся такой пункт: «Из Федерации безоговорочно исключаются те институции и организации, которые используют свои фильмы для коммерческих целей». Сохраняется ли он по сей день? Реальна ли сегодня такая безоговорочность?
Петр Багров: Да, эта позиция по-прежнему актуальна и принципиальна.
Сколько киноархивов на данный момент входит в федерацию? И сколько точно стран?
Петр Багров: 89 полноценных членов, но есть еще члены-корреспонденты, в буквальном переводе на русский — «ассоциативные члены». Их 75. А стран всего 74, — получается меньше, чем членов, потому что в некоторых странах по несколько архивов. В Америке много киноархивов, в Италии, в Германии.
Кто является президентом ФИАФ?
Петр Багров: Сейчас избран новый президент — это директор Швейцарской синематеки Фредерик Мэр. Довольно долгое время он возглавлял Локарнский кинофестиваль, потом уже пришел в Швейцарскую синематеку, и вот сейчас выдвинулся. Я баллотировался не в вице-президенты, это должность не выборная, а в члены исполнительного комитета, в котором двенадцать человек. Но поскольку там я получил абсолютное большинство голосов, то автоматически стал вице-президентом ФИАФ.
Юридически федерация зарегистрирована во Франции, штаб-квартира находится в Брюсселе, выборы проходили в Лос-Анджелесе… Место конгрессов постоянно меняется. С чем это связано?
Петр Багров: Проводятся они во всем мире, курсируя, и организуются в той стране и в том городе, где есть киноархив. Чтобы никто из членов ФИАФ не был обижен, и чтобы можно было посмотреть достижения: что создали, какие новые хранилища и кинотеатры построили. Или чтобы поддержать какую-то развивающуюся, молодую, может быть, бедную киноиндустрию. По этому принципу четыре года назад конгресс проводился в Македонии. А потом в позапрошлом году его проводили в Австралии. Сейчас — в Лос-Анджелесе. У меня это был четвертый конгресс по счету. Кстати, дважды конгресс ФИАФ проходил и в России — в 1967 и в 1974 году.
Каким образом осуществляется руководство ФИАФ?
Петр Багров: Там довольно демократические принципы. У президента очень много официальных визитов. А все мы физически собираемся три раза в год, в остальное время работаем дистанционно, по переписке. Все обсуждаем на равных началах. Занимаемся и какими-то локальными проблемами, которые встают перед конкретными киноархивами. Есть архивы, существование которых находится под угрозой. Или обсуждаем новые технические проекты. Где-то есть и политический контекст. Хотя ФИАФ — принципиально аполитичная и абсолютно некоммерческая, как мы уже сказали, по уставу организация.
Сейчас кто-то из мусульманских коллег не смог приехать на конгресс в Лос-Анджелес. И федерация выразила дружное неодобрение по этому поводу. Понятное дело, мы не могли повлиять на решение американского правительства. Но все, включая американских членов, выразили ему свой протест.
А если говорить о глобальных проблемах, которые сейчас стоят перед архивами?
Петр Багров: Одна из самых существенных — это вопрос цифры и пленки. Потому что надежного цифрового хранения не существует до сих пор. Его просто нет. Давно, постоянно и неоднократно проводятся расчеты жизни кинопленки. По прогнозам, при правильном хранении — это от пятисот до двух тысяч лет. Понятно, что мы этого еще не пробовали…
И сами не узнаем, хранится ли кинопленка две тысячи лет…
Петр Багров: Но то, что сто двадцать лет уже хранится — это точно. Негативы братьев Люмьер, созданные в 1895-м году, в прекрасном состоянии. Другое дело, что если мы будем хранить пленку плохо, то она может погибнуть и через двадцать лет.
Что касается цифры, то нет никакой гарантии даже на десятилетия, не то что на века. Крупнейшие голливудские компании, перейдя, было, одно время на чисто цифровую продукцию, сейчас потихоньку возвращаются к пленке. «Кодак» был на грани, практически банкротом, а сейчас они вышли из банкротства — к ним опять обращаются крупные голливудские фирмы, чтобы на пленке печатать и хранить страховые материалы.
Это ключевая проблема всего архивного сообщества, которая обсуждается постоянно. Потому что, к сожалению, зачастую продюсеры недальновидны, и им гораздо удобнее никому ничего в архив не сдавать вообще. Думают о сиюминутной выгоде на ближайшие два-три года, а потом хватаются за голову, когда хотят заново выпустить какой-то успешный фильм, а он хранится в неправильных условиях, или вообще не сохранился…
Другая проблема, вечная, — это вопрос прав на демонстрацию фильмов. В Советском Союзе ситуация была простой, потому что все снималось на государственные деньги, и киноархивы у нас тоже государственные. Но почти во всем мире, да и у нас теперь тоже, правовой статус киноархива — сомнительный. Ведь киноархив тратит деньги и на хранение, и на реставрацию, а потом зачастую не может показать результат своей работы и должен платить правообладателям, чьи фильмы архив фактически спас. Опять же, архив может вести себя нагло и начать заниматься коммерческой деятельностью, но тогда, понятно, что это совершенно другая история.
Хранить фильмы на цифровых носителях, или сохранять пленку в век цифровых технологий, — в мире чему отдается предпочтение?
Петр Багров: Цифра, конечно, более удобна для пользования, чем пленка. Но мой любимый пример: когда появились видеокассеты, то многие, исключая грамотных кинематографистов, считали, что решение найдено. Фильмы компактные, не занимают десять роликов, одна кассета, — будем хранить! Но качество было не то, сыпались они быстро, и очень скоро все поняли, что этими VHS-ками пользоваться невозможно.
Потом было DVD, — поцарапаешь, все, он у тебя не работает. Сейчас те же проблемы с цифровым хранением. Огромные массивы хорошего качества, которые много весят, нужно копировать с одного жесткого диска на другой, и делать это регулярно, проверяя, чтобы ничего не потерялось. Потому что ты уронишь, грубо говоря, жесткий диск, там что-то собьется, и все — у тебя кусок фильма утрачен. А если ты уронишь пленку, можешь погнуть перфорацию, — но ты ее подклеишь, и ничего не случится.
Да, все архивы мира сегодня получают цифру. И более того, цифру нужно хранить, если сам фильм создан только на цифре. Принцип архивиста — хранить все на оригинальном носителе: рукописи Пушкина в рукописях, негативы в негативах, а цифру в цифре. Технологии улучшаются постоянно, но нужно думать и о долговечности. Все архивы мира наряду с цифрой стремятся к тому, чтобы получать фильмы и на пленке. И скажем, Национальный центр кинематографии Франции недавно, а они правительственная организация, примерно, как и мы, родили новый закон. Если фильм выходит только на цифре, то специально для них печатается пленка.
Сейчас обсуждаются поправки в федеральный закон об обязательном экземпляре документов. Ваше мнение?
Петр Багров: Предлагается исключить из закона указания на то, какая именно копия для какого именно носителя сдается в киноархив. Надо полагать, видимо, не только в Госфильмофонд, но и в Российский государственный архив кинофотодокументов в Красногорске, потому что игровые фильмы идут к нам, а документальные — в Красногорск. «В связи с тем, что нет заинтересованности, чтобы производители отечественных фильмов тратили деньги на что-то ненужное», то есть на кинопленку.
Да, кинопленка — вещь затратная. Но без всяких эмоций, и даже если мы забудем, что и мы, Госфильмофонд, и Красногорск — особо ценные объекты культурного наследия, как Эрмитаж и Третьяковка; мы должны давать гарантию сохранности. Такую гарантию на кинопленке мы даем — пленка может лежать века. У нас всегда правильные условия хранения, температура, влажность и прочее. А гарантию сохранности на цифре дать никто не сможет. Наконец, и с точки зрения экономической это абсолютно невыгодно: грамотное хранение цифры с регулярным копированием огромных массивов обходится в несколько раз дороже, чем хранение кинопленки.
Вторая обсуждаемая вещь, — предлагают исключить норму, согласно которой прокатные удостоверения на все фильмы выдаются после сдачи фильма на государственное хранение — к нам или в Красногорск. То есть сейчас до тех пор, пока мы не получили копию, пока не проверили ее и не констатировали, что она хорошего технического качества, фильм не получает прокатного удостоверения. А теперь хотят все упростить. Это приведет к тому, что у нас было в 90-х годах, когда многие фильмы или вообще не поступали на хранение, или поступали плохие копии, которые уже были в прокате. И сохранность фильмов первой половины 90-х годов, после распада Союза у нас почти такая же плохая, как и немого кино. Потому что такого закона не было. Если продюсер сознательный, проходило время, он вспоминал про негатив: сдам-ка я его в Госфильмофонд, где он будет надежно храниться, тем более что никому он больше не нужен. А далее выяснялось, что негатив у него пропал, фирму закрыли…
Так происходило сплошь и рядом постоянно. Могу назвать конкретный пример — у нас нет исходных материалов последнего законченного фильма Марлена Хуциева «Бесконечность».
При том, что сам Марлен Хуциев ваш частый гость…
Петр Багров: Да, Марлен Хуциев — друг Госфильмофонда, все замечательно. Но не было раньше такого закона. А если бы нам предоставили нормальный материал перед получением прокатного удостоверения, все бы сохранилось. У нас есть какая-то копия, но далеко не идеальная. А были фильмы, правда, не такие значительные, которых вообще не осталось. Мы знаем, что в таком-то году вышел фильм, а самого его нет…
Почему Госфильмофонд находится в столь привилегированном положении, и почему у него такая высокая репутация в ФИАФ, — потому что с 48-го года, когда Госфильмофонд был создан, и по 91-й, мы действительно, за редкими исключениями, все игровое кино получали — даже запрещенные фильмы. Это огромная роскошь.
Сейчас в мире все к этому потихоньку приходят. Те же американцы — раньше у них негативы хранились на студиях. Дальше приходил новый директор, и начинал ревизию: что там у нас значительное? Блокбастер? Остальное смывал, а потом все хватались за голову…
Важно ведь не просто сохранить что-то для галочки. Сейчас утрачивается само представление о том, что такое сохранившаяся копия. Многие думают, что если фильм есть в интернете, то все, он сохранился. Но в таком качестве его нельзя показать на большом экране. Сохранность дает пока только кинопленка. Уже до того дошли в мире, что стали цифру записывать на кинопленку. Потому что триацетатная, лавсановая и прочая, пленка все сохранит хорошо. А жесткий диск может полететь. Даже очень большой.
Последние обсуждения