Дирижер Роберт Холлингворт выступит на «Декабрьских вечерах» дважды

С 1 по 23 декабря в Пушкинском музее в 39-й раз состоится Международный музыкальный фестиваль «Декабрьские вечера Святослава Рихтера». Тема этого года — «Прогулки с Томасом Гейнсборо».

«Декабрьские вечера» станут одним из центральных событий Года музыки Великобритании и России, проводимого посольством Великобритании в Москве при поддержке Британского совета. Российская публика впервые услышит многих известных английских исполнителей, среди них Роберт Холлингворт, который выступит на фестивале дважды: со своим вокальным ансамблем I Fagiolini, а также с российским коллективом INTRADA и оркестром Pratum Integrum.

Музыкант рассказал, о чем мечтает перед своей первой поездкой в Россию.

В Петербурге прошел фестиваль искусств «Александр Суворов — 290 лет»
Чего вы ожидаете от выступления?

Роберт Холлингворт: Я очень взволнован, но еду с большим удовольствием. Буду очень стараться, чтобы все прошло как можно лучше. Вокальный ансамбль INTRADA и оркестр Pratum, с которыми буду выступать, я знаю только по репутации и с нетерпением жду совместной работы. Сейчас меня больше всего занимает вопрос, как сложатся мои отношения с русской публикой…

Как часто вы исполняете музыку в музеях и галереях? Что дает такая атмосфера дирижеру?

Роберт Холлингворт: В художественных галереях мы выступаем нечасто, но чем старше я становлюсь, тем для меня все более важным становится исполнение музыки в необычных местах. Согласитесь, что иногда площадка, где проводится концерт, становится главным героем вечера.

Несколько лет назад мы пели в Музее Орсэ. Находясь там, утопаешь в произведениях искусства, а в голове мысль о том, как десятилетия назад из этого здания, которое было железнодорожным вокзалом, отправлялись поезда.

Вы считаетесь новатором в составлении необычных концертных программ.

Роберт Холлингворт: Главное в таком деле не поддаться влиянию «волшебных огней» или «красивых безделушек», обычно привлекающих публику, а постараться поймать то, что находится за ними. Если для этого потребуется устроить что-либо, например в ресторане, или повисеть голым на люстре, мы это сделаем. На самом деле пока нас никто о таком не просил, хотя я всегда открыт для предложений.

I Fagiolini впервые услышат в России. Что постараетесь донести до русской публики?

Роберт Холлингворт: Я считаю, что музыкой можно передать любое послание, здесь все зависит от интерпретаторов. В плане исполнения I Fagiolini британский и одновременно не совсем британский коллектив. Для английской хоровой музыки характерно технически очень правильное и эмоционально сдержанное исполнение. Но это не наш путь. Я с воодушевлением работаю над разной музыкой, и в каждом случае большую роль играют эпоха и стиль. Во время исполнения мы немного схожи с хамелеонами, и не в наших правилах что-то диктовать. Думаю, такой беспристрастный, но скорее объективный способ, лучший в современном музыкальном исполнительстве.

Что становится главным для вас, когда представляете премьеру сочинения старинной музыки?

Роберт Холлингворт: Важно почувствовать дух музыки старых мастеров и помочь слушателю насладиться им. В последнее время я много работал над музыкой Монтеверди. Как ни странно, но в начале XVII века тоже очень важным было эмоционально зацепить аудиторию. А для современного исполнителя, на мой взгляд, единственной и самой непреодолимой вещью остается полное отсутствие «подлинной аудитории».

Почему выбрали к исполнению в России оперу «Венера и Адонис»?

Роберт Холлингворт: Я никогда ранее не исполнял это сочинение целиком. И это одно из исторически важных произведений, повлиявшее на дальнейшее развитие оперы. Кроме того, этот спектакль представляет собой жанр маски, весьма распространенный в первой половине XVII века. В то время главные роли в нем исполняли бывшая любовница короля Чарльза и их внебрачная дочь. Для меня такой разворот событий кажется невероятным: танцы, веселье и весьма капризный Купидон, постоянно создающий проблемы…

Как вы чувствуете «музыкальное время» в таких произведениях? Темп, на ваш взгляд, в современном исполнении ускоряется?

Роберт Холлингворт: Какой интересный вопрос. Совсем недавно именно об этом я задумался, слушая в Берлине оперу XIX века. Спектакль длился 110 минут, но идеи и шутки были выданы слишком заранее, а их-то стоило бы попридержать. В итоге я не стал досматривать постановку.

Довольно забавная история вышла у меня и с произведением чешского барочного композитора Зеленки. Мне показалось, что он так и не смог оставить тему в покое, продолжал развивать ее, когда пьесу уже давно пора было закончить. Не знаю, может быть, это говорит о моем несколько поверхностном восприятии? Но если вы имеете в виду, что сегодня произведения барокко исполняются быстрее, чем 60 лет назад, это верно. Такая возможность появилась благодаря более широкому подходу к музыкальным размерам, а также и тому, как сейчас воспринимается сам характер музыки.

Вы часто создаете проекты на стыке музыки, театра и живописи. Почему?

Роберт Холлингворт: В них нет закрепленного шаблона. Часто одна форма искусства может «высветить» другую, и тогда само произведение становится более ясным. Последний проект, посвященный Леонардо да Винчи, благодаря изучению взаимовлияния музыки и живописи, помог нам лучше понять художественные формы этих видов искусств.

А как связана живопись Гейнсборо и музыка?

Роберт Холлингворт: Выбирая музыку для нашего концерта на «Декабрьских вечерах», я вдохновлялся его любовью к природе.

Кстати
В ряду концертов «Декабрьских вечеров»: «Англия: страна надежд и славы», который представят Юрий Башмет, Александр Рудин, Максим Пастер, Александр Татаринов и «Солисты Москвы»; «God Save the Queen», где выступят Вокальный ансамбль INTRADA под управлением Екатерины Антоненко и «Оркестр Эпохи Просвещения» под руководством Пола Гудвина; концерт «Музыкальная интервенция», на котором можно будет познакомиться с вокальной и скрипичной лондонской модой XVIII века в исполнении Макса Эмануэля Ценчича и Юрия Ревича. А концерт «Дух Гейнсборо» специально подготовленный оркестром Pratum Integrum для фестиваля, перенесет нас в музыкальную атмосферу, в которой жил и творил художник.