Бывает, я побаиваюсь плохих спектаклей и плохой актерской игры — в той же степени, что и фальши вообще. Побаиваюсь этого неловкого чувства в театральном зале: когда «не то, не то» — и хочется поскорее уйти.
Для меня есть только одно исключение, куда я иду без всяких опасений, — театр Камбуровой. Или полностью — Театр музыки и поэзии под руководством Елены Камбуровой. Маленький театр на Пироговке, напротив Новодевичьего монастыря. Вот пишу сейчас «маленький» и понимаю, насколько не соответствует слово масштабу того, что там происходит. Какой же это «маленький театр» — с таким-то репертуаром? Французский шансон, песни Высоцкого, Окуджавы, Шуман и Шуберт на немецком, русские романсы, военные песни — все здесь складывается в спектакли и вырастает в целые миры.
Да, военные песни, война. После «Тишины за Рогожской заставою» это уже второй у Камбуровой спектакль о войне: «Победа. Реквием». Но, в отличие от первого, это — «женское лицо войны». Точнее, женский голос. Весь женский состав театра на сцене, включая саму Камбурову. И маленький оркестр — тоже девушки. Когда все они возникают в начале спектакля вверху, на балконах, в этих предвоенных крепдешиновых платьицах, легкие, воздушные и заводят «Вечер на рейде» Соловьева-Седого, кажется: ну вот, очередной концерт милых «старых песен о главном» и при чем здесь вообще театр?
Всегда так в камбуровском театре, он сначала завораживает, а потом обрушивается на тебя. Вот только что была какая-нибудь «Катюша» или «Колыбельная» Матвея Блантера, и вдруг сирена воздушной тревоги, тьма, мигающий фонарь во тьме — и нет уже девушек в крепдешинах. Пусты балконы. Прямо перед тобой длинный стол под белой скатертью, за ним одинокие невесты, а женихи уже никогда не вернутся. Война.
И начинаются другие песни. Этот стол — гениальная придумка режиссера Ивана Поповски — в спектакле одно из главных «действующих лиц». Когда с него срывают белую скатерть, под ней — земля. Да-да, земля, обычная. По этой земле девушки в белых платьях невест идут в грубых солдатских сапогах. В этой земле находят мужские часы и, очистив от грязи, надевают себе на руку…
Поповски не в первый раз ставит у Камбуровой (есть и спектакль, который так и называется, «Земля»), и всякий раз меня поражает: как ему удается втиснуть целый космос людских судеб в такое тесное пространство. Все, как у Окуджавы, «из какой-то деревяшки, из каких-то грубых жил». Крохотный зал, а будто летишь к самым звездам. Поповски — волшебник. И Камбурова — волшебница. В спектакле «Победа. Реквием» у нее всего несколько песен. Окуджава. «Эх, дороги». Ее голосом заканчиваются «Соловьи, соловьи, не тревожьте солдат». В этом действе, где земля — важный действующий субъект, Елена Камбурова — кислород, которым насыщается этот бездушный воздух войны.
Война — это смерть. Женщины, как и музыка, — жизнь, залог ее продолжения. Земля, небо, воздух, жизнь и смерть, все это каким-то невероятным образом умещается в полтора часа, прожитых в Театре музыки и поэзии под руководством Елены Камбуровой на Большой Пироговской. Конечно, в этот театр надо идти: смотреть, слушать.
Последние обсуждения