В Москве открыта экспозиция Эрнста Неизвестного

Эрнсту Неизвестному весной 2015-го исполнилось 90. В России, на родине одного из крупнейших скульпторов прошлого века, эта дата не была отмечена выставками, ее достойными, лишь в Екатеринбурге, на родине Неизвестного, заложили в те дни первый камень экспозиции «Маски скорби». В Москву юбилей пришел только сейчас: в Манеже на Моховой открыта выставка «Эрнст Неизвестный. Возвращение в Манеж», организованная коллекционером и другом скульптора Феликсом Комаровым на основе его личного собрания.

Комаров познакомился с Неизвестным в Нью-Йорке 90-х, формируя коллекцию своей нью-йоркской Russian World Gallery, знакомство со временем переросло в дружбу. Комаров начал тогда собирать Неизвестного, а сейчас большую часть своего собрания представил в Манеже.

Это рисунки, акриловые холсты, скульптура, миниатюрная и монументальная — самые знаменитые и внушительные образцы последней коллекционер, которому выпала миссия представить искусство Неизвестного, счел возможным тоже показать зрителю, пусть только в виде огромных фотопанно. Так, на стеклянном четырехугольном столпе в центре зала нам демонстрируют с четырех сторон «Древо жизни» (стоящее, как известно, в вестибюле торгово-пешеходного моста «Багратион» близ Москва-Сити), а на электронных экранах тысячи лиц и символов «Древа» показываются зрителю крупным планом, помогают ему вглядеться в детали скульптуры. Но и такая детализация не помогает понять по снимку масштаб, скажем, «Цветка Лотоса» у Асуанской плотины или элистинского конгломерата образов в «Исходе и возвращении» — и эти панно служат в зале скорее фоном для «живой» бронзы, для скульптур, размер которых позволил им встать на выставке.

В карандашных набросках становятся видны импульсы художника

Орфеи и кентавры, головы и торсы возвышаются над головами зрителей по всему пространству огромного зала. Феликс Комаров, сам создававший план экспозиции, поделил Манеж на неравные части перегородками разной высоты под разными углами под работы и фото разного масштаба, раскрыв выставочное пространство для бурного, штормящего искусства своего великого друга.

Неизвестный как скульптор проявляется тут прежде всего в картинах и рисунках. Кажется, что смысловой центр экспозиции — именно здесь, в живописи и графике, в десятках листов и полотен, занимающих первую половину выставки. Именно здесь, в карандашных набросках, становятся видны импульсы художника, отсюда начинается его мгновенно узнаваемое болезненное перетекание и дробление объемов, переход сущностей из одного состояния в другое. Сюжеты, что выстроенных в одну линию ярких акриловых полотен без рам, что острова штриховых, в один карандаш рисунков недаром по большей части не имеют названий — это «вечное движение» мускулов и кричащих цветов и ртов, рвущих цепи узников и пожирающих их монстров, это боль, драма, смерть, вечное противоречие, вечная рана души.

Организатор «Возвращения в Манеж», конечно, не мог не оттолкнуться от события, после которого Неизвестный и стал известен. Сам Мастер не считает свою знаменитую полемику с Хрущевым на выставке 62-го года особой вехой в биографии — творческой уж точно: к тому времени как скульптор он уже, в принципе, состоялся. Но экспозиция, конечно, начинается со стенда с рассказом о той выставке и с ее схемы, из которой можно понять, что историческая дискуссия проходила приблизительно в правом дальнем углу зала. Именно в этой точке отсчета сейчас размещена подборка небольших бронзовых скульптур, и, пройдя перед этим ряд исторических фото, начинаешь думать: а нет ли среди этой бронзы, между «Новой статуей свободы», угловатыми фигурками в шлемах, сцепившихся в «Поединке», распятий «Сердце Христа» — тех самых статуэток, мелькающих в кинохронике, запечатлевшей споры автора с Первым секретарем?..

Авторы экспозиции постарались устроить своего рода реванш, вернуть Неизвестного в Манеж именно таким, каким он был из него больше полувека назад изгнан — не только показывающим нам свое искусство, но и говорящим с нами. 90-летний скульптор сегодня передвигается с помощью ходунков с колесами и не смог прибыть в Москву, но тут всюду звучит его голос: кроме того, что в составе экспозиции есть зал, где нон-стоп идут его интервью, некоторые работы снабжены разъяснениями, иногда и самого художника, помогающие зрителю не чувствовать себя Хрущевым среди сложных метафизических сюжетов.

«У зрителя на выставке — свои обязанности, — обращается Неизвестный ко всем нам с экрана. — Он должен смотреть активно, с напряжением, как слушают концерт или читают сложный роман. И когда он постигнет и внешнюю оболочку симфонии и почувствует внутреннюю красоту замысла — радость восприятия будет равна радости творчества».