14.07.2016
Сериалы лечат. Это уже общеизвестный факт. А медицинские сериалы лечат особенно. Может быть, поэтому интерес к ним столь велик. Восемь сезонов американского сериала «Доктор Хаус», его 177 серий и более 80 миллионов зрителей (а это — запись в «Книге рекордов Гиннесса») — тому подтверждение. Поэтому вовсе не удивительно, что после успеха российской версии сериала «Родина» канал «Россия 1» взялся за «Доктора Хауса». Только в отечественном варианте он называется «Доктор Рихтер». Второй сезон «Родины» пока не снимается — режиссер Павел Лунгин занят на картине «Дама Пик». Но съемки первого сезона «Доктора Рихтера» — в разгаре.
…В актовом зале столичной больницы РЖД жарко во всех смыслах. Горят лампы, по форме похожие на те, что в операционной, работает съемочная техника. Но по команде режиссера Андрея Прошкина «Мотор!» Алексей Серебряков (доктор Андрей Александрович Рихтер) спешно надевает пиджак, Анна Михалкова (Никольская Елизавета Дмитриевна — главврач городской клинической больницы № 100) прячет под стол веер, некоторые дамы из массовки следуют ее примеру, выключаются вентиляторы, чтобы не шумели, и — идет съемка! Снимается 17-я серия проекта. В массовке и обозреватель «РГ». Прячется за спинами актеров Виталия Хаева (Иван Родионов врач-онколог) и Полины Чернышовой (об ее роли — ниже), изображая из себя медицинского работника со стажем. Ведь именно такими полон зал — снимается сцена ответственного заседания — внедрения федеральной медицинской программы ЭС — «Эффективный стандарт». Актер Александр Яценко (Филин Сергей Феликсович — председатель) приглашает главного героя держать речь перед медиками. Тот выходит, как положено по сюжету, прихрамывая и опираясь на крепкую трость. И тут начинается.
— Дело в том, что наша больница процветала и раньше! Именно поэтому она была выбрана для проекта «Эффективный стандарт», — говорит в микрофон «правдоруб» Рихтер. — Но теперь мы станем, видимо, еще лучше. Будем ли мы получать больше? Разумеется, у нас появятся дополнительные бюджеты. Нам начнут доплачивать. Будем ли мы лечить лучше. Нет! Ответ: «Нет»! Мы не сможем уделять такое же количество времени пациентам, ведь их количество удвоится. Сможем ли мы этому противиться? Не думаю! Человек, который улыбается в президиуме, наш куратор Сергей Феликсович Филин — собственно он и попросил меня сегодня выступить — под угрозой увольнения с работы… Я рад, что исполнил свой служебный долг.
«Я хорошо изобразил скептическую ухмылку?» — консультируется после сцены Павел Чинарев (врач Руслан Егоршин). Его, Полину Чернышову (Ольга Ходасевич) и Дмитрия Ендальцева (Владимир Калинин) в массовке называют «Интернами» по аналогии с привычным российским сериалом. Хотя на самом деле их герои — дипломированные высококвалифицированные врачи, которые входят в команду доктора Рихтера.
Михалкова одобряет, коллеги шутят, что Павел гениально изобразил четыре разных варианта ухмылки. В это время, ни с кем не разговаривая и уже не прихрамывая, проносится Серебряков. Сзади на его футболке написано The Рrinting House — так что, чем не доктор Хаус? То ли актер с утра не в духе, то ли — в образе, ведь известно, что у знаменитого доктора характер еще тот. Впрочем, коллеги утверждают, чуть ли не хором, что работать с Серебряковым — одно удовольствие.
— Ну и здорово, что по сериалу у героя Серебрякова такой ужасный и скверный характер, работать с ним мне почему-то очень легко. Сам не ожидал, — говорит Александр Яценко.
— Это не первая наша совместная работа, — признается Анна Михалкова. — Мы с ним снимались еще в фильме «Пирамида». Алексей — это великолепный артист и нежный и трогательный человек. Да, по сюжету моя героиня говорит, что если бы могла, то уволила бы его, но он очень хороший врач. Но в реальности мы отделяем жизнь от профессии и по большому счету не экстраполируем на себя все эти вещи. Кино не отражается ни на ком, и никто его не переносит на себя.
— Доктор Рихтер столь же невыносим как доктор Хаус, — констатирует Павел Чинарев. — Но какое это имеет отношение к нашим с Алексеем взаимоотношениям? Это вторая наша встреча — в прошлом году мы вместе снимались в еще одном сериале. Это — «Стена» Дмитрия Месхиева. Думаю, что у Серебрякова колоссальное количество сильных сторон в актерском смысле, и мне, как молодому артисту, есть чему у него поучиться.
…Пока на съемках небольшой перерыв, спешно переквалифицировавшись из «медработника» обратно в журналиста, продолжаю задавать актерам и режиссеру заинтересовавшие меня вопросы. Вначале нахожу во дворике больницы Павла Чинарева и прошу его охарактеризовать своего персонажа.
Павел Чинарев: Я играю доктора Егоршина. Он в команде у Рихтера. В американском варианте это афроамериканец, так что полностью копировать моего персонажа я не могу, хотя бы в связи с этнической принадлежностью. Американская ментальность предполагает, что если это афроамериканец, то это — дополнительная информация, дополнительный нарратив, который несет в себе эта роль. У меня немного другая история. Мы договорились с режиссером, что нам нужно сделать «мускулистого» героя, который может поспорить с доктором Рихтером и защитить свою точку зрения в профессиональном плане. Он не боится быть несогласным, ему кажется, что он достаточно силен в медицине, и не хочет быть просто куклой, управляемой Рихтером.
И у него тоже был в юности привод в полицию?
Павел Чинарев: Да, мы придумали, что это простой парень из народа, у него была судимость, но по малолетству наказание ему дали условное. Парень очень испугался и всю свою жизнь, в том числе и профессиональную, положил на то, чтобы забыть про эту ситуацию.
Вы специально готовились к роли?
Павел Чинарев: Конечно! Мы ходили в больницу. Проходили подготовку в течение трех недель. У нас были прекрасные педагоги. Интубацию я делал. Но, конечно, не на живом человеке. Мы присутствовали на операции, осваивали медицинские тренажеры… Правда, заучивать медицинские термины — трудно. Их набор в моем тексте настолько велик, что он становится для меня абстрактным. Я же не доктор медицинских наук, а речь идет о серьезных в профессиональном плане историях. Даже если я «гуглю» в «Википедии», не до конца все понимаю. Но я честно стараюсь.
Анна Михалкова говорит, что она специальную подготовку в больнице не проходила, потому что по роли она как директор больницы не занимается постановкой диагнозов. «Я в курсе того, что происходит, но все лежит на плечах команды доктора Рихтера».
Вы играете руководителя больницы, которая в вечном конфликте с доктором Рихтером?
Анна Михалкова: Да, но конфликт условный — между ними больше симпатии.
Вы мягкая, а американская героиня более жесткая. Трудно перевоплощаться?
Анна Михалкова: Просто сложился такой образ, что я мягкая, на самом деле это не совсем так. И играть несложно, потому что драматургия это подразумевает.
Вам тяжело играть в натуралистических медицинских сценах?
Анна Михалкова: Это же не документальный сериал. Это волшебная сила искусства — кино.
У вас очень плотный график — все время новые работы. Но съемки в сериале занимают много времени, и у вас тут большая роль…
Анна Михалкова: Я не очень много снимаюсь на самом деле. И очень избирательно подхожу к ролям. В этом сериале роль большая с точки зрения протяженности во времени, но не такая объемная, как у доктора Рихтера.
Вы говорите, что избирательно относитесь к ролям, почему согласились на эту?
Анна Михалкова: Потому что фильм снимает замечательный наш режиссер Андрей Прошкин, у меня великолепные партнеры и дружная съемочная группа.
Александр Яценко на просьбу охарактеризовать своего героя называет своим прототипом крупного российского чиновника — новость тут же разносится по площадке, и все смеются.
— Мой герой человек из министерства, — рассказывает Александр. — И его назначили в больницу курировать медицинскую программу «Эффективный стандарт».
Нетипичный для вас герой. Переквалифицировались?
Александр Яценко: Это благодаря моей партнерше Анне Михалковой, она меня держит в ежовых рукавицах и говорит: «Саша, соберись уже хоть раз» (смеется). Моя роль — на 4 серии. Я врываюсь в больницу со своим «Эффективным стандартом» и все переворачиваю. Примерно, как сейчас делается, когда «Скорой помощи» оставили 20 минут на больного. И поэтому я по-человечески рад, когда мудрый коллектив принимает решение, несовпадающее с моим видением.
А в реальной жизни такое возможно? Когда спускают сверху чиновника и коллектив принимает не его, а свое решение?
Александр Яценко: Это же самостоятельная больница — они вправе и отказаться от участия в федеральной программе. Но мы ведь всегда в кино делаем так, что невозможное возможно.
Какая сериальная роль вам ближе — чиновника или такая, как, например, режиссера в «Оттепели»?
Александр Яценко: Мне интересно играть и тут, и там, и я благодарен Андрею Прошкину, что он дал мне именно эту роль. Прошкин — мой кинематографический папа, я с ним на шести картинах работал. Вначале он дал мне другую роль — мы должны были играть вместе с актрисой Дарьей Екамасовой родителей умирающего ребенка. И за три дня до съемок предложил роль побольше, в которой было то, что я еще не переживал. Андрей предложил интересного персонажа, и он сказал, что в американском варианте мою роль играет двухметровый афроамериканец. Уже после съемок и я посмотрю «Доктора Хауса». Потому что я начал смотреть первую серию, понял, что пока мне это не надо. Потому что в нашем фильме, с одной стороны, вроде бы то же самое, но при этом — русская специфика и национальный характер.
…Но тут интервью заканчиваются — все спешно идут «в духовку» актового зала снимать общий план. После чего режиссер громко напоминает: «После обеда переезд в барокамеру!»
Прямая речь
Андрей Прошкин, режиссер.
Кто придумал в русском варианте фамилию доктора Рихтер, почему не Иванов или Петров?
Андрей Прошкин: Это придумали совместно продюсеры и канал. У нас было много вариантов фамилий. Мне нравилась другая. Но окончательное решение приняли такое.
Русский сериал «Доктор Рихтер» обязательно будут сравнивать с «Интернами», «Склифосовским», «Доктором Тырсой»…
Андрей Прошкин: Мне проще — я ничего этого не видел. Какие-то кусочки, но целиком — нет. А сам сериал «Доктор Хаус» смотрел довольно давно и с большим удовольствием.
Когда в российской версии сериала «Побег» перенесли американскую тюрьму в наши реалии, многие этому не поверили. Но если в тюрьме бывали не все, то в больницах — очень многие. Как перенести американскую больницу к нам? В сериале же доктор Хаус со своей группой может одному больному посвятить множество дней. А у нас по новым разнарядкам врач на больного тратит 12 минут.
Андрей Прошкин: Я вас уверяю, что врач, у которого есть такое диагностическое отделение, который может лечить одного больного и заниматься только этим, это — абсолютная фантастика, что в России, что в Америке. Поэтому наш фильм — условная жанровая история. Мы совершенно не гонимся за реализмом. Тут важно правдоподобие — насколько зритель будет готов поверить в эту игру. Вот это уже узнаем, когда фильм выйдет в эфир.
У вас будет «гламурная» больница?
Андрей Прошкин: У нас красивая больница. Она совершенно не пытается притворяться правдой жизни. В том числе и потому, что тогда эти истории не легли бы на нашу почву. Мы в картине говорим о бедах здравоохранения, состоянии наших больниц и прочее. Это — жанровый фильм, специфический детектив.
Как обстоит дело с переводами названий иностранных лекарств на русский язык? Например, сам доктор Рихтер у вас принимает не то же самое болеутоляющее, что доктор Хаус.
Андрей Прошкин: Потому, что у нас не так распространен викодин, который принимает доктор Хаус, мы его заменили на трамадол.
Для меня, что одно, что другое — названия незнакомые.
Андрей Прошкин: Для меня примерно также, но у нас много медицинских консультантов. И да, мы меняем название американских препаратов на отечественные, но все еще сложнее — мы не имеем права употреблять названия лекарств, которые являются товарным знаком. Телевидение — это такой мир… И нам приходится искать разнообразные выходы из этой ситуации.
Серебряков внешне еще с натяжкой похож на Хью Лори, хотя он и старше…
Андрей Прошкин: Не совсем, на мой взгляд.
…Но Анна Михалкова совсем не похожа на прототип в американском сериале. И Виталий Хаев — тоже. Некоторых врачей у нас играют ребята совсем другого возраста. Единственная кто похож — Полина Чернышова…
Андрей Прошкин: Я бы не сказал, что Полина похожа. Она молодая привлекательная женщина — и это главное, что их объединяет. Но все, о чем вы говорите — естественно: это же не прямой «перевод», а адаптация. У нас кое-где и сюжетные есть изменения. Просто потому, что в «Докторе Хаусе» показаны вещи, которые не могут произойти в России. Скажем, в одной из серий у нас выпадает важный драматургический кусок, потому что мы никак не можем решить задачу, как найти русский аналог.
Российскую «Родину» сняли всего один сезон. Будет ли второй сезон у «Доктора Рихтера»?
Андрей Прошкин: Не ко мне вопрос — я снимаю 15 серий проекта. В остальных будет другой режиссер. И я даже не знаю один или не один. Производственные традиции разные. В Америке — над большим сериалом также обычно работает несколько режиссеров. Один снимает посерийно, другой, как некое отдельное кино. В этом смысле мне сейчас сложнее, потому что снимать 15 серий — это как 15 отдельных фильмов. У меня такого в практике еще не было — голова кругом идет.
А сериал «Переводчик»?
Андрей Прошкин: Все-таки это всего 4 серии — другой объем и единая история. А тут 15 разных историй со своими нюансами и структурой — уследить очень сложно.
Последние обсуждения