В «ГЭС-2» проходит выставка «Кубок созвучий»

К музыке отсылает не только название, заимствованное из стихотворения главной героини, но и вся композиция выставки, где работы Ольги Владимировны Розановой (1886-1918) разных лет из музеев России оказываются главной темой, которая варьируется, развивается в произведениях современных художниц. Названия разделов выставки «Хрустящий в волосах колышется бант», «Черные тумбы оцепенения», «Хрусталь неба в воздетом пространстве», «Гиенно» — тоже цитаты из стихов Розановой. Они отсылают не столько к хронологии, не к этапам творчества художницы — от примитивизма к кубофутуризму и супрематизму, а скорее к настроению. Они сродни музыкальным уточнениям в партитуре: от яркости allegro к легкому шагу andante и к печальной медлительности grave. Это очень розановская история, если вспомнить замечатение Эфроса, что Розанова «не строила свои полотна, а скорее пела их».

В этом смысле еще одна очевидная рифма: в ноябре 2023 года исполнилось 115 лет со дня смерти «Ольроз» (так назвал ее Петр Митурич), которая потрясла художников, и не только потому, что Розановой было лишь 32 года, — лишь один из мотивов проекта. Эта выставка лишена атрибутов проекта «к дате». Она о том, что опыт Розановой бесценен для нашего искусства. Опыт этот обращен в будущее. И кураторы Андрей Паршиков, Карен Саркисов, Елена Яичникова сделали точную выставку.

Розанову числят среди «тихих амазонок» авангарда. Эфрос в статье на смерть Розановой противопоставлял ее творчество Наталье Гончаровой: «Она столь же необычна тишиной, как шумная бой-баба футуризма Гончарова своим зыком и грохотом. Розанова — оборотная сторона Гончаровой».

Но при всей тихости Розанова была не только страстно любящим живопись мастером, но и умеющим ярко формулировать теоретиком, деятельным организатором. Ее роль и в петербургском «Союзе молодежи», и в организации его общих диспутов с поэтами московской «Гилеи», и в подготовке журнала «Супремус» с Малевичем, и в организации Свободных художественных мастерских в разных городах после 1917 года была не просто существенной, одной из ключевых. Даже манифест художественного объединения «Союз молодежи» был написан Ольгой Розановой.

И тут тихая девушка из Владимира, дочь уездного урядника, заслужившего личное дворянство безупречной службой, и умной сильной матери, рано овдовевшей, которой пришлось одной поднимать четырех детей, демонстрирует сильный характер, волю, как и у родителей. Читая написанный ею манифест, понимаешь, почему московские футуристы с Маяковским и Бурлюком с их «пощечиной общественному вкусу» нашли соратников в петербургском «Союзе молодежи» и вместе выпустили «Садок Судей II».

И передвижники с их социальным пафосом и «мирискусники» с их любованием XVIII веком выглядят равно дряхлыми на фоне этого драйва молодого искусства. Путь к этому обновлению для нее тоже ясен: «Пора… честно признать, что только Молодые выставки являются залогами обновления искусства».

Сама она участвует во всех важнейших выставках. Если в Москве были «Бубновый валет» и «Магазин», то в Петербурге — и выставки «Союза молодежи», и футуристические «Трамвай В» и «0,10». Она не знает, что судьба ей отвела всего восемь-девять лет для активного самостоятельного творчества. Но интенсивность ее работы, чуткость к музыке времени, ее умение развивать врожденный дар, ее смелость и последовательность в решении художественных задач впечатляют. В одной из лучших статей о ней, написанных в 1918 году, художница Варвара Степанова отмечает цельность, «спаянность» ее творчества и поразительное чувство цвета: «Розанова вся сплошь игра и движение цвета. Цвет у нее живет, отсюда отсутствие фактуры, которая всегда мешает полному выявлению цвета. Цветом краски постигает Розанова не только видимую, но и духовную сторону жизни».

Работы Розановой оказываются главной темой, которая развивается в произведениях современных художниц
Вероятно, нет лучшего свидетельства этому, чем легендарная «Зеленая полоса» (1917) Розановой, в которой цвет, кажется, на глазах превращается в луч света, размывая границы формы и видимого. Это полотно на выставке занимает по праву центральное место, задавая тему, тон и интонацию всего раздела «Хрусталь неба в воздетом пространстве». Хрусталь неба тут, кажется, действительно начинает звучать. Например, в тончайшей гамме перехода от земли к небу, исполненные Аленой Кирцовой в серии «Справочник по цвету». Эти пейзажи Кирцовой отсылают к светоносному цвету Розановой. Но также и к пейзажам Малевича, и к учению о свете Михаила Матюшина, и к символизму Елены Гуро, соратников Розановой по «Союзу молодежи». «Колыбельки», «сплетенные» из белейшего фарфора Беллой Покрова, сотканы, кажется, нездешними мастерами из света, обещая полноту начала жизни. Как коллега по супрематизму с коллегой ведет беседу с Розановой немецкая художница Иза Генцкен. Созданный ею длинный эллипсоид, похожий на доску для полета на волнах, посвящен Любови Поповой, еще одной героине русского авангарда. Монументальная, как памятник высотке и мечтам супрематистов, «Помада» Александры Галкиной впечатляет веселой отсылкой к женским «мелочам» и вполне серьезной — к книге Алексея Крученых «Помада».

Эта работа Галкиной — мостик к футуристической книге «Вселенская война. Ъ. Цветная клей», созданной Алексеем Крученых и Ольгой Розановой в 1916-м. Шедевры авангардистской графики — один из лучших разделов проекта. Наконец, «Зеленая колонна 1» Галины Андреевой, созданная из экологичной бумаги из переработанных водорослей, растений и бумажных отходов, — привет из XXI века футуристам ХХ столетия. В конце концов экологи и фанаты раздельного сбора мусора — футуристы сегодняшнего дня.