В Екатеринбурге показали мюзикл «Бернарда Альба»

«Дом Бернарды Альбы» — последняя, незадолго до гибели законченная драма Федерико Гарсиа Лорки, за годы своего существования получила массу интерпретаций. Ее героини — испанские женщины, оказавшиеся заложницами векового уклада, — много раз выходили на драматическую сцену, испытали искушение кино и балетом, и вот, наконец, оказались в мюзикле — благодаря американскому композитору Майклу Джону Лакьюзе. Ровно десять лет назад премьера его «Бернарды Альбы» состоялась в Нью-Йорке, затем последовали спектакли в Лондоне и Будапеште.

Идею осуществить постановку и в России, причем именно в Свердловской музкомедии, вынашивал Алексей Франдетти, молодой московский актер и режиссер, уже отметившийся интересными спектаклями и номинацией на «Золотую маску». Перед началом работы он побывал в Нью-Йорке у автора музыки и заручился его поддержкой, еще ранее было получено согласие правообладателей (R&H Theatricals). Вместе со своей постоянной командой Франдетти за пять недель (рекордный срок!) осуществил затею, объявив перед премьерой во всеуслышание, что влюблен в труппу и получил от совместной работы массу удовольствия. Судя по спектаклю — а это сугубо женская история — удовольствие и влюбленность у постановщика и екатеринбургских актрис были взаимными. Истовость и страстность, с которой они отдались сложному и непривычному для этого театра материалу, помогли достичь впечатляющего результата: «Бернарда Альба» стала спектаклем открытий новых актерских имен.

Мюзикл Лакьюзы — крепкий орешек. Театр и постановочная команда не удержались от соблазна рекламировать его как «бродвейский мюзикл». На самом деле ничего типично бродвейского в нем нет: вас не поразят сценическими эффектами, а выйдя из зала, вы не будете мурлыкать себе под нос какую-нибудь шлягерную мелодию. Да и первая премьера в Нью-Йорке (в «Линкольн-центре») состоялась в формате, который принято называть «off-Broadway» — в небольшом зале на камерной сцене, в режиме показа, не подразумевающем коммерческий аспект, но предполагающем творческий эксперимент. И все это, на мой взгляд, отнюдь не минус, а существенный плюс. Композитором создана качественная современная музыка, искусно преломляющая образы испанского фольклора, прежде всего фламенко. При этом оригинальная партитура написана для совсем небольшого ансамбля, где важны гитары, но самое главное — разнообразные ударные инструменты — ведь тут всем верховодит ритм. Эта музыка лишена попсовой легковесности, в ней есть необходимая для истории Лорки глубина и сила. Кроме всего, Лайкьюза выступил создателем драматургии и текстов (кстати, автор русского текста Женя Беркович переводила не Лорку, а именно Лайкьюзу).

Первоначальный замысел играть этот спектакль на малой сцене Екатеринбургского театра в какой-то момент исчез. Большая сцена повлекла за собою смену жанра и формата: вместо камерной интимной истории с тонкими нюансами и подробностями — драма больших страстей, выходящая за рамки национальной и территориальной прописки. Для этого пришлось сначала переаранжировать музыку и создать партитуру для симфонического оркестра. Дирижер Антон Ледовский сделал это мастеровито, для нужного колорита был даже куплен необычный ударный музыкальный инструмент — баринбау, родом из Бразилии. Необходимое ритмическое разнообразие достигается самыми неожиданными способами, включая стрекочущие швейные машинки Zinger (еще и элемент дизайна сцены), и алюминиевые кружки в руках неистовых, запертых в неволе героинь. Сценография Тимофея Рябушинского отыгрывает тему замкнутого пространства: сцена забрана в каре из широких жалюзи, за которыми кипит жизнь, но несчастным сестрам из него нет выхода. Костюмы (Анастасия Бугаева) еще больше напоминают о тюрьме: поверх комбинаций сестры Альба и служанки в доме вдовы одеты в рабочие халатики и косынки, их удел — каждодневный кропотливый труд. В спектакле много пластики и движения (хореограф Ирина Кашуба), создающих образ кипящего котла, в любой момент готового взорваться. И этот маленький страшный мирок действительно обрушится в ту минуту, когда погибнет младшая из сестер, осмелившаяся заявить протест.

Спектакль идет без перерыва, полтора часа динамического нарастания держат зал в напряжении. Бернардой Альбой на премьере была ведущая солистка Светлана Кочанова, кажется уже переигравшая всех мамаш в репертуаре. Но здесь обнаружился ее недостаток : для этой роли она слишком моложава и хороша собой. Чтобы стать монстром, держащим взаперти целый дом, необходимы какие-то новые краски. Непокорную Аделу спела прелестная Юлия Дякина. В неуклюжего перестарка Ангустиас превратилась обычно победительная Татьяна Мокроусова. В ролях сестер Магдалены и Амелии хороши Светлана Ячменева и Альбина Дроздовская. Настоящим сюрпризом стала артистка хора Жанна Бирючинская в сложной роли завистливой хромоножки Мартирио. Эффектная Ирина Гриневич (Понсия) и трогательная Элла Прийменко (тронувшаяся умом старая мать Бернарды) довершают «женское царство» спектакля. В целом его жанровая трансформация в масштаб большой формы прошла успешно, хотя исполнительницам главных партий стоит поискать разнообразия в вокале — пока он однообразно громкий и напористый.

Премьера «Бернарды Альба» — прыжок в неизвестность. Постановка, предлагающая не столько развлечение, сколько размышление и сопереживание. Как отреагируют поклонники опереточного жанра на смену жанровой ориентации? Как отнесутся интеллектуалы к очередной попытке театра приспособить к делу большую литературу? Ведь за плечами уже разной степени успешности опыт спектаклей «Мертвые души», «Белая гвардия», «Яма»… Вопросы из разряда тех, что определяют пути развития одного из самых заметных театров страны. Но риск, как известно, благородное дело, а в театре он время от времени необходим как свежий воздух — иначе запах нафталина непременно дает о себе знать.