27.01.2020
Масштабная историческая драма «Союз Спасения», рассказывающая современным языком историю восстания декабристов, вышла в российский прокат 26 декабря.
На данный момент фильм, который делался более пяти лет, собрал в прокате около 700 млн рублей, при этом вызвав яркие споры и дискуссии.
На вопросы обозревателя ответил режиссер Андрей Кравчук.
У вас очень мощные спецэффекты в картине. Трудно не заиграться в них, когда делаешь серьезное кино?
Андрей Кравчук: Нет. Просто все-таки хотелось показать все как есть — чтобы не было ощущения условности. Потому что, когда мы стали все изучать подробно, то я вдруг с ужасом узнал, что пушки на Сенатской площади стояли на углу Адмиралтейского бульвара, метрах в 50 от людей, и расстреливали картечью в упор. И даже в воспоминаниях Бестужев рассказывал, что рядом с ним в клочья разнесло картечью молодого барабанщика. Но мы это не показывали — старались щадить зрителя.
Но у вас в фильме тоже крови немало.
Андрей Кравчук: Конечно, она есть. Если по официальным данным погибло около полутора тысяч человек. Большая часть из них была расстреляна в упор и утонула в ледяной воде.
Какие книжки, исторические свидетельства эпохи оказали на вас наибольшее влияние?
Андрей Кравчук: Меня поразила книга Якова Гордина «Мятеж реформаторов». Любопытно было читать «Русскую правду» Пестеля. Она тяжелым языком написана, но это — неожиданный документ. Мемуары Николая I, то, что написал Трубецкой про допросы декабристов, его же «Манифест к русскому народу». И очень хорошую точку зрения на все это дал Лев Толстой. У него есть незаконченный роман о декабристах, он начал его писать, потом бросил и написал «Войну и мир».
У вас в фильме есть моменты, которые мне напомнили «Войну и мир». Может быть, Лев Толстой так повлиял?
Андрей Кравчук: Толстой — один из моих любимых писателей. Он не мог не влиять. Естественно, я перечитывал в процессе работы над фильмом «Войну и мир». Все равно очень важно выстраивать отношения между людьми, а они имеют какие-то свои нюансы.
Андрей, я смотрю практически все, что вы снимаете. Но что касается «Адмирала» и «Викинга», там все-таки кинополотна задумывались как сериалы. А «Союз Спасения»?
Андрей Кравчук: «Викинг» мы снимали как фильм, не думали про сериал. Просто материала оказалось много. И возможно, степень натурализма, того, который нам был необходим, непроста для восприятия. Поэтому мы сильно ужимались. Четыре часа была первая сборка материала.
А в «Союзе Спасения» сколько получилось материала?
Андрей Кравчук: Точно так же: первая сборка — около четырех часов. Но здесь сокращать было легче, и в этом случае только — кино. Сериала не будет.
У вас в фильме коптерные съемки очень эффектные. Как так делается: снимается сверху вид, и… совершенно другая эпоха?
Андрей Кравчук: Не буду раскрывать все секреты. У нас много компьютерной графики. Сейчас же Петербург выглядит иначе. Правда, мы построили «украинскую» деревню в Белгородской области. Она была как живая, и мы ее оставили там — подарили эту декорацию местным жителям.
Режиссер Андрей Кравчук перечитывал во время работы «Войну и мир». Фото: РИА Новости www.ria.ru
А как вы в Питере снимали?
Андрей Кравчук: Тяжело. Морозы были чудовищные. На самой Сенатской площади мы не снимали — она сейчас выглядит по-другому, чем у нас в кино. Здания Сената и Синода сейчас не соединены аркой, и так далее. Сенатскую площадь мы снимали в павильонах. Специально строился и Исаакиевский собор. Дворцовую площадь и на Мойке снимали в реальности. А также — в Гатчине, в Екатерининском дворце, в Екатерининском парке.
Ваш следующий фильм будет называться «Рюрик». Можно ли сказать, какие времена вас притягивают больше?
Андрей Кравчук: Времена декабристов были любопытны, сложны. Но Древняя Русь… В ней есть какая-то магия. Вот это существование язычества, более открытых страстей и прочее. Наверное, это какие-то вещи, которые не удалось оставить в фильме «Викинг», они все равно внутри живут, и хочется их тоже дореализовать.
Свой взгляд
Возникли споры об идеологической составляющей фильма. Об этом мы спросили у продюсера.
Анатолий Максимов: Главный риск, на который мы пошли, а речь идет о мейнстримовском кино для широкой аудитории, — не дали возможности зрителю присоединиться ни к одной из противостоящих друг другу сил. Поскольку мы — не над схваткой, а внутри. Для нас главный месседж в том, что речь — о гражданской войне, которая длится в разных фазах уже 200 лет. Главная драматическая арка не внутри отдельно взятого героя, а внутри зрителя, который может присоединиться к такому построению фильма. Мы привыкли к тому, что враги с одной или другой стороны. А то, что враги — свои? Как к этому относиться? Вот в этом главная особенность идеологии фильма.
Костюмы в фильме просто великолепны…
Анатолий Максимов: Костюмы очень сложные, потому что мы больше полутысячи их сделали. Они действительно хорошие. Во время проката мы в кинотеатрах делали инсталляции, включая сложнопостановочный реквизит, и даже реконструкторов привлекали. Для меня главное открытие проекта — это реконструкторы. Люди, которым интересно жить. Они одной частью мозга живут в другом времени. Не от скуки это делают, для них это драйв. У нас массовка большая — до 800 человек. Мы всех, кто работал над фильмом — и реконструкторов, и массовку, в конце снимали, делали фото в костюме, и дарили фотографию. И каждому в конце съемок сделали альбом — каким он был.
Кадры расстрела на Сенатской площади сделаны с большим мастерством — такого не было ранее в российском кино. И от этого они впечатляют еще больше.
Последние обсуждения