Народный артист. Не стало Валерия Гаркалина

Если существует понятие «народный артист» безотносительно к любым званиям, то к Валерию Гаркалину оно применимо стопроцентно. Человек, которого считали «своим» буквально с первого появления на киноэкране, актер потрясающего диапазона — в его жизни было не так много главных ролей, но знали и любили его абсолютно все.
Еще в 80-е Гаркалин оказался внутри одной из культурных легенд своего времени. Созданный выпускниками факультета кукольного искусства Гнесинки театр «Люди и куклы» — удивительный по эксцентрике коллектив — ставил невероятно трогательные спектакли.

Гаркалин и его соратники отошли от традиционного кукольного театра. Их постановки демонстрировали взаимодействие марионетки и человека — больше всего это напоминало передачи Джима Хенсона, где комические репризы сочетались с мастерством актеров и к зрелищу добавлялся еще один пласт восприятия.
Он мог бы так и остаться кукольником: его взял к себе в театр сам Сергей Образцов, но там Гаркалин долго не продержался. В интервью он порой был беспрецедентно честен и откровенен. Да, в молодости обладал неуживчивым характером, да, иногда подводил товарищей по театру, да и вообще — не всегда был тем самым «коллективным игроком», который так нужен любой действующей репертуарной труппе.

Он ушел в Театр сатиры — и там-то его и увидел режиссер Владимир Меньшов, который как раз задумал новое кино: безумную фарсовую и каскадную комедию «Ширли-мырли». В ней Гаркалину предстояло сыграть аж четыре роли — братьев-близнецов Кроликовых (один из них оказывается еще и чернокожим), которых разлучили в детстве, а потом ввиду совершенно безумных обстоятельств судьба свела их всех снова.
Фильм был уничтожен критикой: от оскароносца Меньшова ждали как минимум лирической истории в духе картины «Любовь и голуби», а он выдал комедию на грани абсурда, но с великолепным актерским составом — Инна Чурикова, Олег Ефремов, Всеволод Санаев, Олег Табаков… Но первую скрипку играл, конечно же, Гаркалин, который в одночасье проснулся знаменитым, и теперь каждый прохожий останавливал его на улице, чтобы взять автограф у «Васьки Кроликова».

Собственно, «Ширли-мырли» стали самой заметной ролью в кинокарьере Гаркалина — было, конечно, множество других работ. Причем некоторые — совершенно блестящие: например, король Кристиан в «Андерсене» Эльдара Рязанова или серийный убийца Савич из «Девяти неизвестных», где Гаркалин сбросил маску милого и смешного простачка и перевоплотился в совершенно инфернального персонажа. Можно вспомнить и его героя из «Каталы» — благородного шулера, который ради любви фактически идет на смерть.
Он обладал невероятной пластикой и потрясающим партнерским чутьем: сложный характер постепенно вытеснил его из репертуарных театров, но Гаркалин отлично реализовал себя в антрепризе — в регионах спектакли с его участием неизбежно собирали полные залы.

При этом широта охвата ролей была запредельная — от пушкинского Моцарта до капитана Миляги в инсценировке войновичевского «Чонкина». Гаркалин с легкостью входил в любую роль, ловил органику персонажа, придумывал собственный актерский рисунок — и получалось всегда блестяще.
Он никогда не становился героем светской хроники: его единственная жена тридцать лет проработала в театре Образцова и заведовала там огромным музеем: уникальным собранием кукол со всех уголков земного шара. Когда она умерла от рака, Гаркалин открыто заявил, что больше не женится никогда, — и слово свое сдержал.

Он не участвовал ни в каких громких скандалах, но часто был настоящей палочкой-выручалочкой для режиссеров. Он не отказывался даже от небольшого эпизода в кино, если было что играть, если из пяти минут на экране можно сделать оригинальную историю. Не зря Гаркалина любил Борис Грачевский, а также авторы «Фитиля»: он с удовольствием играл в комедийных альманахах, получались крохотные, но яркие шедевры.

Он стал великолепным театральным педагогом — преподавал в ГИТИСе, причем не актерское, а эстрадное мастерство, совершенно особый вид искусства, к которому питал невероятную теплоту. Гаркалин равнялся на старых, легендарных мэтров эстрады, таких как Александр Менакер и Мария Миронова, Лев Миров и Марк Новицкий. Когда актерское мастерство помножено на быстроту реакции и точность импровизации — вот она, истинная эстрада, торжество этого вида искусства, которым Гаркалин владел блестяще.
Его жизнь — короткая, но невероятно яркая — оказалась лишена каких-либо головокружительных взлетов и падений, но ему удалось главное: покорить сердца зрителей. Они признали Гаркалина своим, полюбили его, аплодировали, где бы он ни выходил на сцену. И конца у этой любви нет: даже когда он на несколько минут снова появится на экране в одном из фильмов, мы неизменно улыбнемся ему как старому другу, и на душе будет по-прежнему хорошо и тепло. Но теперь уже — и грустно, и одиноко.