Мариинский театр поставил «Пеллеаса и Мелизанды» Дебюсси

Это уже вторая постановка в Мариинском театре оперы Дебюсси, написанной по символистской драме Метерлинка «Пеллеас и Мелизанда» с ее загадочными героями, иллюзорностью миров и тоской по несуществующей красоте. Премьеру на сцене Концертного зала подготовили Анна Матисон (режиссура, сценография, костюмы), Марсель Калмагамбетов (сценография), Александр Сиваев (свет), Сергей Землянский (хореография). Музыкальный руководитель спектакля Валерий Гергиев.
Мариинский театр представил новую постановку оперы «Пеллеас и Мелизанда»

Если прежний мариинский «Пеллеас» (в 2012 году) был поставлен режиссером Даниэлем Креймером как психологический триллер, исследовавший темную сторону человеческой природы, а его герои помещены в жесткую реалистическую среду, то новый спектакль погружает в символистское измерение оперы. На сцене — ирреальный сумрачный мир, напоминающий морское дно с «затонувшим» кораблем и мачтой с оборванными парусами. Уплыть на этом корабле невозможно никуда, и мечта Пеллеаса и Мелизанды изначально неосуществима. Они замкнуты в темном пространстве, освещаемом круглыми фонарями, раскачивающимися на корабельных канатах. Оба они в ловушке, и крик Мелизанды: Au secours! На помощь! — звучит в спектакле дважды: в начале и в конце, после смерти Мелизанды, когда она покидает сцену при свете поминальных свечей, зажженных для таинственной трапезы-тризны. Мелизанда заблудилась в лесу и попала в сетку-капкан, из которой ее освобождает Голо, с тем, чтобы привести ее женой в темный мрачный замок, где не видно ни солнца, ни неба, где кругом старость. Он тянет ее с собой насильно, как русалку, попавшую в сеть, а Мелизанда потом у русалочьей скульптуры, прибитой к носу гигантского мертвого корабля, встретится с Пеллеасом, младшим братом Голо. Журчит живая вода фонтана — символ любви метерлинковских героев. И влюбленная Мелизанда сама бросит в колодец фонтана обручальное кольцо, которое найдет Голо. С этого момента раскрутится трагедия яростной ревности Голо, в духе Отелло, развязкой которой станет убийство Пеллеаса и смерть Мелизанды.

Постановщики активно работают с символисткой фактурой, сновидениями, архетипами: образ старого короля Аркеля — седобородый мудрец с ключом на шее (ключи тайн) и с завязанными глазами — метерлинковский «слепой», видящий не внешнюю, а внутреннюю сущность вещей. Таинственные метерлинковские служанки появляются на сцене с кровавыми подбородками и гусиными лапами вместо башмаков — не люди, а сущности, связывающие миры, проводницы смерти, оскаливающиеся страшным смехом в пустой зеркальной раме и пугающие обезумевшего от ревности Голо. Эти молчаливые женщины стряхивают с балкона огромное белое полотно, расстилают его на сцене — как волосы Мелизанды, которые разглаживают утюгами, они просвечивают сквозь ткань тенями утопленниц в сцене, где Голо предупреждает Пеллеаса, медленно вытягивают из-под умирающей Мелизанды веревки — ее жизнь, заплетая их в длинные мертвые косы.

Но кроме таинственной атмосферы, здесь детально выстроена живая человеческая история любви Пеллеаса и Мелизанды и исступленной ревности Голо, переживающего крушение своего идеала. В ролях любовной пары выступают солисты, участвующие в программе молодых певцов Аткинс, Гамид Абдулов и Айгуль Хисматуллина. И надо сказать, что сложнейшие партии, требующие от певцов не только тонкого ощущения стиля музыки Дебюсси, но и владения интонациями французской разговорной речи, на которых выстроены эти партии, звучат у них, как влитые. Хрупкий, девичий образ Мелизанды у Айгуль Хисматуллиной, застенчиво радующейся рядом с Пеллеасом и покорно принимающей ярость Голо, звучит с какой-то светящейся красотой. А порывистый, темпераментный Пеллеас у Гамида Абдулова задает тон этому любовному дуэту. В атмосферу спектакля вписывается и работа Елены Соммер в роли Женевьевы, и образ короля Аркеля у Олега Сычева. Партию сына Голо Иньольда замечательно поет дискант Саша Палехов, выдерживающий психологически сложную сцену, где Голо в припадке ярости требует от сына подсматривать за Пеллеасом и Мелизандой.

Голо в исполнении Андрея Серова — образ, вокруг которого, по сути, формируется все действие спектакля: сначала его нежная любовь к Мелизанде, затем — маниакальное желание обнаружить и доказать ее измену, даже когда она лежит уже на смертном одре. Этот Голо по-настоящему страшен в своей ярости, особенно в сцене, где, наблюдая со стороны свидание Пеллеаса и Мелизанды, молча ест за столом, с грохотом разрубая кинжалом яблоко, а потом бросается на Пеллеаса, разбивая ему голову о бордюр фонтана.

Оркестр у Гергиева создает медитативную атмосферу этого спектакля, вторгаясь в действие лаконичным репликами и накапливая, словно клокочущий вулкан, огромное внутреннее напряжение. Тягучий и завораживающий оркестровый звук, отсвечивающий всплесками арф и таинственным звоном колокола, мрачные колориты струнных, вагнеровское «томление» — эта звуковая материя опасно пульсирует, предвещая страшную развязку. В финале кроваво-красное полотно затягивает в темное небытие убитого Пеллеаса, а умершая Мелизанда даже с того света завет: Au secours! На помощь! Голос ее звучит в тишине, как голос одинокой человеческой души в мире, где нет любви.

Кстати
Новая постановка Мариинского театра «Пеллеас и Мелизанда» Дебюсси будет показана в Москве 31 октября на Московском фестивале «Зарядье».