Крупнейший в России реставрационный центр отмечает столетие

Кафтан с плеча Петра I и расписные брачные венцы из… бересты, которые были в ходу на русском Севере в XVII-XVIII веках… Мешок шамана из чукотского захоронения XV до н.э. — из Ненецкого краеведческого музея, а неподалеку — античные терракотовые статуэтки девушек (IV-III вв. до н.э.). Фарфоровая скульптура «Застигнутые любовники», больше похожая на театральную развязку фривольного анекдота в духе рококо.

На выставке «Век ради вечного. К 100-летию ВХНРЦ им. Академика И.Э. Грабаря», которую можно увидеть в выставочных залах знаменитого реставрационного центра в Москве, едва ли не каждый экспонат готов «заговорить». При этом истории, которые рассказывали их мастера (будь то сцены из истории Европы, античные мифы или сюжеты Евангелия), это только вершина айсберга.

Второй уровень — это рассказ о приключениях самих вещей. Скажем, античные терракотовые скульптуры приехали на реставрацию из Художественного музея Алтайского края, куда их привезли в 1962 году из Эрмитажа. В Эрмитаж же они были переданы из знаменитой коллекции Михаила Петровича Боткина. Первые такие статуэтки были найдены во время раскопок в беотийском городе Танагра в XIX веке.

По месту находки эти маленькие фигурки из обожженной глины, возраст которых почти две тысячи с половиной земных лет, так и называют «танагра». Иначе говоря, только за последние два века эти античные красавицы пропутешествовали из Греции в Россию, и из Петербурга — на Алтай, а оттуда в Москву.

Когда видишь фотографию кучки стеклянных осколков, то меньше всего думаешь о гербе смоленских князей
Третий уровень «игры» — это рассказ о спасении, сохранении самих вещей, представленных на выставке. И тут уже главными героями оказываются реставраторы, которые собирают осколки, очищают, ищут аналоги, «чинят», словом, возвращают жизнь вещам, которые видели больше, чем каждый из живущих. Когда видишь, например, фотографию кучки стеклянных осколков, то меньше всего думаешь о гербе смоленских князей Ржевских с райской птицей, сидящей на лафете пушки. Тут не то что княжеский герб разглядеть непросто, даже представить фужер, сложенный из этих осколочков, затруднительно. Меж тем вот он — вроде бы простенький фужер с гербом Ржевских (XIX век). Подробнейшее описание реставрационных работ прилагается.

А потом, как само собой разумеющееся, об истории самого герба рода Ржевских, и о том, что из этого рода была прабабушка Пушкина: С.Ю. Ржевская (1721-1790) была бабушкой Надежды Осиповны Пушкиной-Ганнибал (1775-1836). Склеенный стеклянный фужер оборачивается своего рода «магическим кристаллом», сквозь который мерцает даль старины глубокой.

Наконец, есть еще «метауровень» — история самого научно-реставрационного центра, созданного век назад Игорем Эммануиловичем Грабарем, художником, искусствоведом, попечителем Третьяковской галереи. Почему именно в 1918 году Грабарь весь свой организаторский талант направляет на создание государственного музейного фонда с единой системой учета, охраны и — реставрации, догадаться несложно. Речь шла фактически о спасении культурного достояния страны. И главное — он задал этическую и профессиональную планку профессии, в которой равно важны золотые руки реставраторов, научное исследование произведения, этика профессии и мужество отстаивать свою позицию.

Сегодня удержать эту планку едва ли не менее сложно, чем в 1918-м. Раньше главная опасность была от разбушевавшейся стихии, сегодня — в не меньшей степени — от людей. Драматическая история иконы «Богоматери Боголюбской» XII века, едва не утраченной из-за неправильных условий хранения в Успенском соборе Княгинина монастыря (передана туда из музея в 1992-м), тому свидетельство. Ее реставрация и стабилизация состояния потребовали многолетней работы реставраторов начиная с 2009 года. На выставке ее, конечно, нет. Но есть редчайшая икона Богоматери «Одигитрия» псковского письма XIII века. Раскрытие авторской живописи — результат филигранной работы. На выставке можно увидеть этапы этого процесса.