Из чего сделан «Орлеан» Андрея Прошкина

Михаил Булгаков, Виктор Пелевин, Дэвид Линч и другие источники вдохновения для «Орлеана» Андрея Прошкина и Юрия Арабова.

Жанр «Орлеана» авторы картины определяют как «фантасмагория греха». Сюжет ее заключается в том, что в современный мини-Содом, расположенный в российской провинции под названием Орлеан, прибывает некий Экзекутор (Виктор Сухоруков). Странный человек принимается с маниакальным упорством разоблачать грехи местных жителей — от блудливой парикмахерши (Елена Лядова) до живущего по воровским понятиям милиционера (Виталий Хаев), — приводя героев к личному апокалипсису. Мы внимательно посмотрели главный российский трагифарс года — и нашла пять главных культурных отсылок картины.

«Мастер и Маргарита»

Безусловно, главный источник вдохновения и главная аллюзия «Орлеана» — это великий роман Булгакова. В сценарии Юрия Арабова от него, впрочем, осталась лишь воландовская линия — на офисе Экзекутора, расположенном в заброшенном нужнике, неслучайно висит литера W, которую орлеанцы опрометчиво трактуют сначала как М, а потом — приглашение Welcomе. Знаком почтения к первоисточнику смотрится и центральный образ цирка-шапито — идея и драматургия картины вообще кажутся выросшими из памятного сеанса черной магии с последующим разоблачением. Вообще, при известной степени допущения весь сюжет фильма можно трактовать как историю набора Воландом новой свиты — милиционер Неволин в исполнении Виталия Хаева, скажем, вполне тянет на нового Азазелло, а Елена Лядова и вовсе давно ждет приглашения на роль Геллы.

Михаил Салтыков-Щедрин

От Михаила Евграфовича в «Орлеан» пришли едкие сатирические интонации и, конечно, «животные» метафоры. К сожалению, щедринская язвительность и дидактичность идут вразрез с заявленной уже на уровне афиши атмосферой безудержного и кровавого шапито-шоу. В любом случае без длинного общего плана публики в сцене всамделишного распиливания человека на цирковой арене точно можно было бы обойтись.

Виктор Пелевин

Разница с булгаковской книгой здесь, разумеется, в интонации. Если Михаил Афанасьевич отправлял Воланда в современную ему Москву, то Арабов оперирует фельетонного масштаба метафорами, что роднит его с последними произведениям Пелевина. Прямиком из его романов, кажется, прибыли и фокусник-убийца Боря Амаретто, и намерение «выписать принципиальных содомитов из Европы» — вполне в духе «Любви к трем цукербринам».

«Про уродов и людей»

Название фильма Алексея Балабанова (как и заглавие «фильма в фильме» — «Наказание за преступления») вполне подошло бы в качестве подзаголовка «Орлеана». Но мало того — в картину Андрея Прошкина перекочевал и Виктор Сухоруков, который на сей раз, правда, не развращает, а карает грешников, сохраняя, впрочем, все тот же безумный взгляд и вкрадчивые юродивые интонации, от которых у любого нормального человека по коже побегут мурашки.

«Шоссе в никуда»

Ну и, наконец, из шедевра Дэвида Линча в «Орлеан» приехал собственной персоной Экзекутор, подозрительно похожий на загадочного человека с камерой и пистолетом, изводившего героя Билла Пулмана примерно так же, как герой Виктора Сухорукова жителей «Орлеана». В принципе, если разобраться, сходной является и основная идея обоих фильмов — небольшие и не преследуемые Уголовным кодексом грехи при повышенном градусе рефлексии могут вырасти в ужасных демонов и довести до грехов уже вполне себе смертных.