Режиссер Ирина Евтеева — обладательница «Серебряного льва» Венецианского кинофестиваля и множества других наград, режиссер фильмов «Клоун», «Петербург», «Маленькие трагедии», «Арвентур» по произведениям Грина, «Мелодия струнного дерева» по сверхповести «Ка» Велимира Хлебникова, «Щелкунчик, пианино и венок из одуванчиков» по рассказу Вадима Михайлова из цикла «Блокадные судьбы», который рисовался на замороженных стеклах. Кроме того, она профессор, заведующая кафедрой кинофотоискусства Санкт-Петербургского института культуры. Ее фильмам до сих пор не могут найти точного определения, теряясь между игровым и анимационным кино.
Недавно удалось побывать в мастерской Ирины Евтеевой в центре Санкт-Петербурга и увидеть, как рождается ее фильм «Отель «Онегин». Это история о режиссере, приехавшем из Великобритании в Россию, чтобы ощутить дух Пушкина и снять фильм «Онегин». Герой фантастическим образом оказывается в отеле под одноименным названием в окружении всем нам знакомых персонажей Александра Сергеевича. Мы поговорили с Ириной Евтеевой о ее работе над необычной картиной.
— Как возник столь причудливый замысел?
— Ко мне обратилась продюсер, режиссер и сценарист Ирина Марголина, и рассказала, что у нее есть давно написанный сценарий «Отель «Онегин». Я его прочитала, поняла, что не смогу его делать, объяснила почему. Но потом прочла еще раз. Мы внесли кое-какие поправки, и я приступила к работе. Появились Человек-шкаф, Кот, существующий как обычный кот и как человек. Когда он надевает шапку Черномора, поворачивается, тогда становится Чудо-Котом, пушкиноведом. А когда лежит, то он просто кот.
— Вы снимаете полнометражную картину?
— Да, 80-минутный фильм, где 60 минут делаю я, а остальное — аниматоры. Изначально мы думали о кукольной анимации британского режиссера Барри Первиса. (В 2014 году он приезжал в Россию и подарил свою куклу Чайковского Дому-музею композитора в Клину; у него есть мультфильм «Чайковский», созданный в рамках российского проекта «Сказки старого пианино» о выдающихся композиторах, сценарий которого тоже написала Ирина Марголина. — С.Х.) Предполагалось, что он сделает несколько вставок. Сама история строится на том, что английский режиссер, на четверть русский, прилетает в Россию, чтобы снять фильм «Онегин». Он попадает в странное пространство — отель «Онегин», где встречает персонажей романа Пушкина и оперы Чайковского. А хозяйка гостиницы — оперная дива. Ее роль сыграла Любовь Казарновская. Главный герой Барри путешествует с ученым котом, наделенным речью. Он по-русски говорит лучше хозяина. Кот здесь как слуга, как шут.
— Как Любовь Казарновская отнеслась к вашей идее?
— Очень хорошо. Она знала, что есть такой сценарий, и с удовольствием снималась. Казарновская очень хороша в диалоге с Артуром Вахой, сыгравшем английского режиссера. Тут была целая история. Мы ждали Барри Первиса, надеялись, что он примет участие в нашей картине, но отношения с Англией становились все сложнее и сложнее. Когда стало понятно, что он не приедет, я не знала, что делать, кого приглашать, поскольку все в голове уже сложилось, и я представляла только его. У меня была сделана большая раскадровка — около 300 картинок. Я рисую не так, как мультипликаторы, а как делают это режиссеры игрового кино — как на пленке, по номерам. Я рисовала персонажа, которым должен был стать Барри. Стала перебирать актеров на главную роль. В итоге возник Артур Ваха. Сделали грим, попробовали. Он оказался такой мужественный. У него по сценарию любовь с героиней Казарновской. В молодости, когда Барри был начинающим художником, а она — начинающей певицей, они общались. У нас есть кукольная сцена их знакомства. Но они разошлись, как Онегин и Татьяна.
— Пушкин тоже будет присутствовать? Как он станет выглядеть?
— Он все время присутствует, но как плащ, костюм. Я его себе так представляла. Для этого мы пригласили балетного артиста, потому что он хорошо двигается в отличие от драматических актеров, особенно молодых, которые горбятся и лишены стати.
— У вас снимался в одной из последних своих ролей Сергей Дрейден?
— Мы с ним в последний раз встречались 10 апреля. Он сыграл пушкиноведа, своего рода учителя Барри. Они друзья, и герой Сергея Дрейдена консультирует его по русской культуре. Он единственный персонаж, с кем Барри общается помимо обитателей отеля.
— Вы же не раз вместе работали?
— Это наша четвертая совместная работа, хотя встречались мы в процессе съемок чаще. Впервые это произошло на «Петербурге», где Сергей Симонович был за кадром. Мы тогда и познакомились. Позднее он должен был участвовать во второй части «Демона», снялся, но я, нехороший человек, его не отрисовала, потому что не могла сделать кино на двадцать минут — надо было только на десять. Потом появились всякие отражения, где он появлялся.
— Сделайте самостоятельный фильм из того, что не вошло. Это же бесценный материал!
— Уже не смогу. Все осталось в исходниках, которые на «Ленфильме» не сохранились. Потом у нас были «Маленькие трагедии», где Сергей Дрейден появлялся и в кадре, и за кадром, и в «Скупом рыцаре», и самое главное — в роли Сальери. Он так охотно соглашался на мои предложения, никогда не подводил, постоянно что-то придумывал. С ним было очень легко. У меня осталось ощущение некой игры от нашего общения.
— И ваш необычный стиль не вызывал у него вопросов?
— Абсолютно нет. Все это он увидел в «Петербурге», который ему очень понравился. Я не знала, что Сергей в то время снимался у Александра Сокурова в «Русском ковчеге». Я же «Петербург» раньше начала делать, но как всегда дольше. Пять лет работала и завершила в 2003 году. Мы почти одновременно вышли с Сокуровым. «Петербург» — чуть-чуть позже. Получилось так, что оба фильма — на одну и ту же тему, и там и там как путеводная звезда был Сергей Дрейден. Ему это было любопытно. После «Маленьких трагедий» мы встретились на «Арвентуре». Его веселило, что у него роль китайца, которого, как он говорил, я разглядела в старом еврее. Сергей Симонович готов был всегда сниматься, сыграть кого угодно.
— Счастье, что вы успели записать его дивный голос, сделали это заранее.
— У меня была такая возможность, и я это сделала. Важно было, чтобы актеры еще помнили съемки. Через четыре года, к окончанию картины, могли бы все забыть. Я еще подумала: мало ли что произойдет, кто-то уедет на гастроли или другие съемки… А мне хотелось, чтобы звучали их голоса. Любовь Казарновская записала колыбельные и спела их совсем не оперным голосом.
— Кого Барри встретил в вашем фантастическом отеле?
— В отеле обитают герои Пушкина. Балда, к примеру. У нас он администратор, а королевич Елисей — портье и водитель. Все они кружатся в этом пространстве.
— Как вы работаете с актерами? Подробно все обговариваете?
— Я разговариваю, но не очень много, показываю картинки. Когда вступаешь в общение, строишь кадр, исходишь от пластики. Важно решить, где актер должен остановиться и произнести текст, подумать о том, где ему это удобнее сделать. В квартире, где мы снимали, были зеркальные двери. Через них можно было снимать. Кадры получались интереснее.
— Сколько еще потребуется времени для завершения картины?
— Полтора года. Путь долгий. Поскольку я преподаю и руковожу кафедрой, то занимаюсь кино в перерыве между основной работой. Сняли мы за 16 дней, и это для меня роскошь, к которой я не привыкла. На «Арвентуре» было 9 дней, а на «Мелодии струнного дерева» — 7. Здесь было больше натуры и объектов. Мы снимали в отеле, расположенном в бывшем кинотеатре «Баррикада» на Невском. Еще раньше, в начале прошлого века, там был Центральный банк общества взаимного кредита. Место историческое, связанное с «Крысоловом» Александра Грина. Он описал именно это здание. Художник-постановщик Людмила Веселова нашла интересный частный дом с камином в Озерках. Там мы снимали бабушкин сад, где бегает мальчик, квартиру Барри. Бабушку сыграла Елена Руфанова. Съемки пришлись на такое дождливое время — оператору Александру Бурову пришлось идти на ухищрения, светить в окна, создавая видимость солнца. Там была красивая цветочная галерея, которую не использовать было невозможно. Вы видели, как Барри поливает цветы… Снимали в музее-усадьбе, некогда принадлежавшей первому директору Публичной библиотеки, президенту Академии художеств Оленину. Сохранилась мебель, которая была при Пушкине, а он посещал этот дом. Там мы снимали кабинет, где сидит наш ученый кот.
— Как вы работали с котом-человеком и с обычным котом?
— В роли кота в человеческом обличье и в папахе снялся Сергей Бызгу. Он был первым, кому я позвонила и сказала, что вижу его в этом образе. А с настоящим котом возникли некоторые трудности. Сколько мы ни пытались заставить его потереться о брючину, он этого не сделал. Что-то из задуманного не получилось, потому что наш кот не точит когти о кресло в принципе, поскольку для аристократа это неприлично.
— Так он дрессированный? Проводился кошачий кастинг?
— Мы смотрели фотографии и по ним отбирали. Дрессированные коты были хорошие, но облезлые, а нужен был шикарный. Нашего звали Бельфегор-Фрам Фиалка*РУ. Поскольку имя сложное, в обиходе он был Пуся. Кот не дрессированный, но рядом с ним постоянно находилась его хозяйка Людмила Володина. Она бухгалтер по профессии, и ей очень понравилось на съемках. Кот ее слушался. Когда нужно было сделать панораму, показать, как он идет или прыгает с камина на шахматы, то внизу ползла Людмила, а за ней следовал кот. Он аристократ, и принимали мы его как народного артиста. У него была палатка с туалетом, местом для отдыха во время съемок. Переноску мы ему потом подарили. Понравилась она ему или нет — не знаю. Может быть, у него остались плохие воспоминания о съемках. Сейчас покажу кадры, где девочка Дина, дочка хозяйки отеля, держит в руках перемазанного в варенье кота, а Барри и Люба думают, что он ранен. Кота привозили на съемки для сцен с артистами. Один день выделили для того, чтобы он по рисункам походил, погулял на травке, и потом можно было всем этим пользоваться. В самолете кот и Барри должны беседовать, и они с Вахой нашли общий язык. Это было нечто. В сценах с Вахой он не кажется громадным, а в руках девочки сразу видно, какой он большой.
— Что происходит после того, как все отснято?
— Делается черновой монтаж, предварительная цветоустановка, чтобы потом можно было снимать в мастерской, где мы находимся, на моей установке. Мы работаем вместе с монтажером и оператором анимации Александром Баулиным. Затем уже делается световая и цветовая заготовка или лессировка. Все это создается на стекле. Мы соединяем то, что снималось на зеленом фоне с основным материалом. Раньше я это делала на разных стеклах, с разных проекторов одновременно, а теперь что-то собираем на компьютере. Может быть несколько проекций, как с плащом Пушкина, где прорисовывается то, чего не было на съемках. Я часто перехожу с одного изображения на другое, делаю наплывы рукотворным способом, моделирую изображение лампочками, работаю на разных стеклах, поскольку они дают разнообразие, прозрачность и плотность. Дальше берем тот или иной эпизод, «сочиняем» его фактуру при помощи того или иного стекла и подсветки. Она должна быть живая, пульсирующая, не просто раскраска. Иначе не стоило бы все затевать — это мог бы сделать и цветоустановщик.
Последние обсуждения