ГАТОБ имени Абая представил «Дона Паскуале» Доницетти

Гаэтано Доницетти из особых авторов, поднимающих профессиональный уровень любого театра. С вокальной стороны его «Дон Паскуале» непрост, но сюжет по лекалам комедии дель арте настолько лих, что все трудности легко, весело и незаметно для публики превращаются в блестящую форму, любоваться которой одно удовольствие. С «Доном Паскуале» в Казахском ГАТОБе так и случилось — колоссальный труд привел к ощущению праздника.
Казахский государственный академический театр оперы и балета имени Абая представил «Дона Паскуале» Гаэтано Доницетти

Увертюра сопровождает веселенькие похороны: припрятанная за античными арками процессия спускается со сцены в зал, чтоб удостоверить публику — горожане плетутся с «приличной» скорбью в лицах, а вдовушка Норина уже готова якшаться с симпатягой Эрнесто, пусть хоть медленно и печально. Публика очарована и околпачена одновременно, и пока она разбирается в чувствах, режиссер с хорошим слухом Маттео Маццони усиливает посыл «жизнь прекрасна» — на сцене резвятся дети. Так что уже с последним тактом ведомого Канатом Омаровым оркестра становится ясно — будут свежая режиссура и безо всяких скидок верная автору музыка, представляющие эту оперу в лучшем виде, смешной и звонкой.

Маттео Маццони сберег либретто. Богатый старик Дон Паскуале готов прогнать бедного племянника Эрнесто чтоб жениться на юной вдове Норине, но его доктор прохвост Малатеста все расставляет по местам — утомленный старик только рад избавиться от стервозной женки, и в финале молодые счастливы. Три канонических действия с завязкой, кульминацией и развязкой режиссер ставит в одном месте, доме Дона Паскуале, но в разном времени, что надиктовано итальянской жизнью, где неизменны дворцы, а новы лишь люди и обстановка.

Так в адекватном XIX веку Доницетти первом действии богатый дом Дона Паскуале тонет в пыли, а под его решительную арию (отличный в роли бас Таир Тажи) слуги без оглядки мутузят друг друга. Не обошлось без деликатной эклектики — разогретый Дон Паскуале и прохвост Малатеста (лукавый баритон Эмиль Сакавов) обсуждают дела за бильярдом. Однако и здесь, и в последующих сценах виден добротный профессиональный опыт: Маттео Маццони прошел хорошую школу ассистента у классика итальянской оперной режиссуры Пьера Луиджи Пицци и держится правил здравого смысла. Сцена изгнания богатым дядей племянника Эрнесто (мягкий богатый тенор Дамир Садуахасов) подана на контрасте баса и тенора, темного со светлым, забравшегося на верх (социальной) лестницы богача с застрявшим у ее первой ступени бедняком. Взявший на себя функции сценографа и художника по костюмам режиссер обыгрывает конструкцию на поворотном круге на сто пятьдесят процентов и не только фантазирует, но и твердо стоит на оперной земле.

С тем же безошибочным чутьем он укладывает второе действие в легендарные итальянские 50-е ХХ века, когда черно-белое кино владело умами. Здесь есть эффектный сценический ход с отзвуком католицизма: с колосников спускается громадная покрытая тканью клетка с проекцией лица Норины, и заточенная в нее сопрано (бесстрашная и точная Зарина Алтынбаева) поет гимн свободе «Я знаю способ головы кружить». Когда же герои влетают на сцену на культовом мотороллере Vespa (привет «Римским каникулам») и тюкают Дона Паскуале бутылью по голове — итальянские 50-е ХХ века окончательно сливаются с оперой-буффа со всеми ее рискованными трюками.

Чем дальше, тем активнее поддерживает действо видеохудожник Лука Аттили. С публикой он ироничен, желаете Италию — ну вот вам Арена ди Верона, фонтан Треви, площадь Испании и прочая «сумма мест», только ведь соль не в них, а в этих людях, чьи нравы неизменны. В современном нам третьем действе в том же доме уже стоит безликий белый стеллаж, а провокацией служит не оброненная бумажка, а открытая переписка в WhatsApp, за которой продвинутый пенсионер Дон Паскуале коротает время у ноутбука. Режиссер умеет красиво организовать суету как настоящий итальянец, слуги в полном согласии с партитурой обслуживают Норину и веселятся. А сцена свидания в саду просто прекрасна — на нескольких уровнях лестниц за ядреными фотообоями с гигантской листвой блуждает хор с фонариками — надежнее, чем за деревьями в любом лесу. И только дирижер Канат Омаров знает, какими трудами он сводил вокал с оркестром, а скромный опытный хормейстер Галымжан Берекешев — как он превратил массу рассыпанных по сцене людей в подвластный воле режиссера ансамбль.

Важны в итоге два момента. Первый: как бы ни дорожил Маттео Маццони оригинальными идеями для оживления старушки оперы, его хороший вкус и благородная осанка спектакля продиктованы его же отличной традиционной школой, где оперу с ее музыкальной базой умеют уважать и любить. И второй: амбиции театра, как бы ни были важны бюджет и адекватность руководства, воплощаемы при наличии достойных исполнителей. А тут у ГАТОБа имени Абая сошлись звезды в поколении «вокруг тридцати». Как первый состав, к которому уже присматриваются европейские театры, так и формально второй, где блеснули экспрессивный Дон Паскуале — бас Ильяс Артагалиев, отчаянная Норина — сопрано Анастасия Кожухарова, хитрец Малатеста — баритон Расул Жармагамбетов, романтичный Эрнесто — тенор Артур Габдиев — вполне конкурентны в спектакле золотого набора мировой классики. Весь октет солистов, почти не расходясь с оркестром, героически справился не только с актерскими задачами, но и с грамотно исполненными партиями, дикцией, перепалкой речитативов и острой как газировка на языке скороговоркой ансамблей. Ну и честь и хвала оркестру, поддержавшему уровень спектакля. В финале, когда влюбленные опускаются на ковровую дорожку посреди партера, зрители с задних рядов привстают с мест, любопытствуя как малые дети. А это значит, что спектакль оперы-буффа — красив, неугомонен, скор — получился.