Фильм Седрика Клапиша с французской примой в главной роли

Сюжет фильма укладывается в одну фразу: Элиза, прима Парижской оперы, получает серьезную травму во время «Баядерки», ищет возможность начать новую жизнь и находит свое призвание в современном танце. Банальность фабулы обманчива: «Шагни вперед» — уникальный пример успешного и общедоступного исследования различий между классическим танцем и contemporary dance. В этом уравновешенном фильме нет ни буйного трэша «Черного лебедя», ни псевдоисторических страстей «Матильды», ни неправдоподобных сюжетных виражей «Большого» и прочих картин, рисующих балет как экзотическую планету, а балетных артистов как непостижимых полусумасшедших инопланетян. Напротив, «Шагни вперед» отличает блистательное отсутствие экзальтации, фальши и попыток наплести мелодраматических узоров вокруг реальной и вполне рядовой ситуации.

Убедительная достоверность фильма — заслуга его авторов. Сценарист (вместе с Сантьяго Амигореной) и режиссер Седрик Клапиш, завсегдатай Парижской оперы, не воспринимает балетный мир как диковинку, хотя поначалу и любуется живописным закулисьем. И кордебалетом в белых пачках, рассевшимся в кулисах с вольно раскинутыми ногами, и безбрежным пространством за задником, и обшарпанными служебными лестницами, и кипучей личной жизнью артистов. Собственно, это и есть завязка сюжета: прямо перед спектаклем одна из «теней» тискает любовника героини в межкулисном закутке, и убитая случайно подсмотренной сценкой Элиза—Никия, потеряв самоконтроль, падает в финале балета с большого жете.

Исполнительница главной роли Марион Барбо и в жизни первая танцовщица Парижской оперы. Фанатка современного репертуара, она, кроме безупречной классической выучки, превосходно владеет техниками современного танца (недаром именно ее выбрали на роль Мари все три хореографа оперно-балетного «Щелкунчика» Дмитрия Чернякова). Так что немудрено, что все танцевальные сцены фильма покоряют подлинностью и многообразием ее танцевального мастерства. Удивительнее актерская ипостась балерины: интровертку Элизу она сыграла так уверенно и естественно, будто съемочная площадка ей столь же привычна, как театральные подмостки. Вторым героем картины стал знаменитый израильтянин Хофеш Шехтер, хореограф и композитор (в фильме — совместно с Тома Бангальтером): он сыграл самого себя — создателя и руководителя труппы. Причем в сравнении с его спектаклями, оглушающими своей громокипящей брутальностью, в фильме Шехтер и его хореография выглядели поразительно тонкими, психологичными, даже нежными — так что очевидная терапевтическая функция современного танца не нуждалась в вербальных обоснованиях.И все же реплики Шехтера на репетициях («Получается — хорошо, нет — и ладно. Не усердствуйте, берегите энергию»), как и программный диалог двух подруг о разнице между классикой, которая вся — полет и поэзия, и современным танцем, намеренно приземленным и «реалистичным», лишний раз подчеркнули пропасть между элитарным балетом и демократичной «современностью». Лишний раз прочертили грань между основанным на строгих правилах и стремлении к эталону тренажом «классиков» и непринужденной естественностью «современников», чье главное кредо — прими себя таким, какой ты есть. Между тем балетным артистам чрезвычайно трудно достичь расслабленности «современников», внутренней и телесной. Недаром Элиза приобщается к современному танцу, изображая на репетиции «мертвое тело»: умение отключить мышцы и волю требует не меньшего самоконтроля, чем сложные балетные па. При этом авторы отнюдь не романтизируют уязвимую и неизбежно короткую профессию балетного артиста. Любое ремесло может быть искусством, настаивает режиссер, смешивая в кульминационной сцене крупный план приготовления ужина и репетиций Шехтера: искромсанные овощи, мясо, приправы так же кипят, переплетаются и видоизменяются, как и человеческие тела, чтобы в итоге на тарелке явить кулинарную гармонию.

Но «Шагни вперед» — не трактат об искусстве и тем более не сага о силе духа и преодолении сложностей. Динамичный, легкий, нашинкованный на краткие эпизоды, этот фильм погружен во французскую жизнь, немного странную и очаровательно непохожую на нашу. Здесь благополучная семья не бросается спасать попавшую в беду героиню. Здесь балерина не видит ничего зазорного в том, чтобы поработать подручным повара и подавальщицей в бретанской глуши. Здесь парни боятся даже взглянуть на понравившуюся им девицу — Элизе придется самой дотягиваться губами до лица окаменевшего от робости танцовщика. Здесь феминистка способна закатить скандал партнеру из-за «унизительного» комплимента «Какая ты красивая», а ночью уладить отношения боевым сексом в трейлере. Здесь успешный хореограф репетирует в обшарпанном зале с унитазом за занавеской, и, если кому-то требуется по нужде, репетиция прерывается общим пением и хлопками, чтобы заглушить звук льющейся мочи. И вся эта жизнь, не подкрепленная ни уверенностью в завтрашнем дне, ни благополучием, ни идейностью, ни даже крепостью семейных и дружеских уз, почему-то выглядит на удивление нормальной.