Дрожь джангарчи

Древний калмыцкий эпос несет в себе мистическую силу.

В Элисте прошел 3-й Фестиваль национальной музыки, посвящен он был 575-летию калмыцкого героического эпоса «Джангар». Его каноническая устная версия передается из поколения в поколение сказителями-рапсодами, которые должны знать объемный эпос наизусть. «Джангар» поется под звуки домбры или калмыцкой скрипки, хура. Причем джангарчи (именно так называют сказителей, исполняющих древний эпос) утверждают, что в «Джангаре» содержится загадочный код калмыцкого народа, который еще предстоит расшифровать.
Обычно носителями сакрального знания являются убеленные сединами, просветленные старцы из отдаленных селений, но, как оказалось, из этого правила есть исключения. Корреспондент «РГ» встретился с самым молодым, но уже хорошо известным в Калмыкии сказителем-джангарчи, 29-летним Дмитрием Шараевым.

Дмитрий Шараев: Я родился и вырос в селе Чилгир, где часто звучали калмыцкие песни стариков под домбру. И я тоже начал петь с пяти лет. А «Джангром» по-настоящему увлекся уже в школе, в 12 лет. Причем позже, когда я исследовал биографии известных джангарчи, выяснилось, что у них интерес к эпосу тоже пробуждался именно в этом возрасте.

У вас был учитель?

Дмитрий Шараев: Поначалу нет. Я изучал эпос по грампластинкам. Мы ходили в школу с углубленным изучением калмыцкого языка, и как-то классный руководитель дала нам послушать «Джангар». Меня тогда поразило долгое, протяжное пение, во время которого джангарчи на одном дыхании произносил несколько длинных фраз, что казалось невозможным для обычного человека. Манера исполнения, текст и музыка завораживали. Помню, слушая эпос, я почувствовал, как по всему телу вдруг прошла дрожь и словно бы что-то во мне изменилось. Не петь после этого я уже не мог. Потом я участвовал в конкурсах в номинациях «Юный джангарчи» и «Лучший джангарчи». Защитил диплом по калмыцкому эпосу, и вообще вся моя жизнь тесно переплелась с ним. До сих пор, исполняя «Джангар», я чувствую необъяснимую реакцию: все тело дрожит, шевелятся на голове волосы. Это состояние трудно объяснить.

А что собой представляет эпос «Джангар»? Это имя героя? Или все же некое имя нарицательное?

Дмитрий Шараев: На самом деле это сложный вопрос. Джангар — не просто человек, это что-то большее. Здесь много загадок и сакральных чисел. Например, «Шумные полчища силачей, шесть тысяч двенадцать богатырей семь во дворце занимали кругов. Кроме того, седых стариков был, рассказывают, круг…». Или говорится о том, как «семью семь — сорок девять дней» длилась скачка. Почему именно 6012? Почему 49? Неизвестно. Скажу больше: многие слова в этом эпосе знает не каждый старик. И это самое сложное — исполнять «Джангар», не всегда понимая слова.

А что произошло? Слова забылись?

Дмитрий Шараев: Вероятно, да. Дело в том, что сейчас калмыки живут в сухой степной местности, а в эпосе описываются высокие горы, непроходимые леса, бьющие из-под земли родники, и многие слова не свойственны нашему сегодняшнему ареалу обитания. Вероятно, речь идет о местах, где когда-то кочевали наши предки. И чтобы полностью понять смысл «Джангара», нужно сопоставлять его текст с теми землями. Ну вот простой пример: в степи из обихода постепенно уходят такие слова, как ясень, дуб, сосна. Кстати, сосна по-калмыцки — харха, и отсюда пошло выражение «старая карга», которое изначально обозначало старую сосну. Но кто об этом сейчас знает? А некоторые слова забылись окончательно, и можно только догадываться, что они когда-то обозначали.

Но если есть такая проблема, может быть, «Джангару» не 575 лет, а больше?

Дмитрий Шараев: Многие так и считают. И я, кстати, тоже. Думаю, что «Джангару» может быть не менее 1000 лет. Об этом свидетельствует тот факт, что некоторые слова употребляются не просто в устаревшей, а в очень древней форме, да и объем эпоса довольно велик.

А как удается исполнять «Джангар» по памяти, пользуясь к тому же незнакомыми и устаревшими словами?

Дмитрий Шараев: Это непросто. Недаром старики-рапсоды говорят, что груз «Джангара» могут осилить только 99 белых двугорбых верблюда.

Белых, потому что этот цвет — символ чистоты?

Дмитрий Шараев: Да. «Джангар» — это вообще очень чистое, высокодуховное и высоконравственное произведение. Неслучайно перед выступлением джангарчи говорят благопожелания, настраиваясь сами и настраивая слушателей на соответствующий лад. Описываются лучшие моральные качества и чистота помыслов. Например, там есть такой эпизод: в Джангара попадает стрела, и спасти его от смерти может только безгрешная и непорочная мыслями женщина. Она должна трижды переступить через тело раненого и тогда стрела выпадет, а Джангар исцелится. Такой женщиной оказалась мать друга и сподвижника Джангара Алого Хонгора-Льва. Она перешагнула через Джангара раз, перешагнула второй, перешагнула третий… Стрела качнулась, но не вышла из тела. Тогда женщина вспомнила, как когда-то давно видела на рассвете жеребца, крывшего кобылу, и ей запомнилась эта картина. Она отбросила былые помыслы, помолилась, и после этого стрела выпала из раны Джангара.

Еще очень интересный момент: в отличие от других среднеазиатских эпосов в «Джангаре» не указываются и не принижаются другие народы и этносы, с которыми шли войны. Это может свидетельствовать о толерантности наших предков. Кроме того, в эпосе большое значение уделяется не только битвам и воинской доблести, но и искусству дипломатии и умению договариваться с противником, чтобы избежать ненужного кровопролития. А чего стоит, например, описание волшебной благоуханной страны Бумба, где нет лютых холодов и знойной жары. Там слегка дует ветерок, и землю чуть окропляет дождь, а люди, дожив до 25 лет, больше не старятся и навсегда остаются в этой поре. Это ведь тоже заветная и чистая мечта калмыцкого народа, о которой из века в век рассказывают джангарчи.

А почему до сих пор так важно устное исполнение эпоса, если он уже записан на бумагу и если можно записать музыку?

Дмитрий Шараев: Действительно, в начале XX века текст «Джангара» был переложен на бумагу, а позднее переведен с калмыцкого языка. Но тут очень важны не только слова и музыка, но и манера исполнения. Сейчас существует три канонические школы исполнения «Джангара», а настоящих, истинных джангарчи во всей Калмыкии вряд ли наберется больше двух десятков. Чтобы идти по этому пути, человека должно что-то подтолкнуть. Что-то особенное, необъяснимое.

Кстати, говорят, «Джангар» обладает некой мистической силой.

Дмитрий Шараев: Возможно, так и есть. Предания гласят, что джангарчи могли даже менять погоду. Исполняя эпос и проникаясь им, они способны были вызвать сильный ветер или дождь.

А вы обладаете таким даром?

Дмитрий Шараев: Пока нет. Но мне только 29 лет, и еще есть время, чтобы совершенствоваться. Но для меня «Джангар» — это не мистическое произведение, а прежде всего, безупречная красота мысли и высокодуховный язык, который сейчас уже практически не употребляется в обычной разговорной речи.

Джангарчи Дмитрий Шараев также является инициатором проекта «Пламя души». Со своими единомышленниками он ездит по отдаленным селам Калмыкии и дает концерты. Во время этих поездок Дмитрий исполняет народные песни и эпос «Джангар» перед огнем символического очага, который когда-то использовался в каждой юрте. «Мы хотим, чтобы очаг народа никогда не погас», — объясняет эту традицию Дмитрий Шараев. Кроме того, активисты проекта «Пламя души» очищают родники в окрестностях Элисты, чтобы в засушливой степи, над которой разносятся звуки домбры и древние слова «Джангара», стало хоть немного больше воды, а Калмыкия оказалась бы хоть чуточку похожей на сказочную страну Бумба.