Что хотел сказать своим современникам Казимир Малевич, родившийся 140 лет назад

Мой вкус еще не настолько оквадратился, чтобы каждый раз при имени Малевича возникал в сознании именно его «Черный квадрат». После «Квадрата» он прожил еще два десятка лет и работал до последнего часа — между прочим как сознательный советский художник. В досталинское время дослужился до должности наркома, ведал сектором ИЗО по линии Наркомпроса — без дела не оставался и как функционер. Но главное — продолжал писать картины. Маслом.
К. Малевич. Автопортрет. 1910 год.К. Малевич. Автопортрет. 1910 год. К. Малевич. Автопортрет. 1910 год.
Написал, например, «Портрет девушки с красным древком», хотя никакого красного знамени или флага нет на полотне, разве что в кусочке «древка», который девушка держит в руках, а красным овеивает красавицу пронзительного цвета майка.

Этот портрет остался от Малевича в Третьяковской галерее и хранится там как один из шедевров его собрания.

Почему же «Черный квадрат» в памяти людей пересилил все?

Давайте вспомним момент создания. 1915 год. Ленин еще не поднял власть, валяющуюся в грязи. Ни одна обессилевшая группа не решается на переворот. Решается — художественная элита, которая на место полудохлого декаданса ставит «супрем», что с латыни переводится как доминирующая идея, всеподавляющий мотив.

Супрематизм был выбором не одного Малевича: историки живописи насчитывают с полдюжины аналогичных концепций — не столько живописных, сколько общеидейных. Что-то было записано за Малевичем, что-то ему приписано; его идея (в моем понимании) проста и логична: если на место общего бессилия должна прийти сила, то этой силе надо обеспечить форму, в которой она обретет общеобязательность и человеческий смысл.

Все и получилось в нашей истории супрематично — хотя и страшно: в трагической Гражданской войне красные показали белым на все будущие времена, где сила победоносных.

Но сколько потаенного вообразили современники «Черного квадрата»! Сколько загадок подбросил им Малевич! Ну почему грани его «Квадрата» микроскопически непредсказуемы?! То ли у художника не было линейки, когда он чертил геометрическое тело, то ли он нарочно осложнял работу копиистам. Может, подтверждал версии истолкователей, может, в шутку к ним присоединялся…

Как сложились судьбы людей, дурачащихся перед камерой летом 1913 года
Теперь уже не определишь.

Да и не надо. Незачем коллекционировать узоры на черном: это не прибавит и не убавит ровно ничего. Из десятков отзывов на «Квадрат» существенным мне представляется лишь суждение Александра Бенуа; крупнейший художественный критик того времени прошелся по залу выставки и обнаружил «Квадрат» Малевича в святом красном углу.

— Несомненно, это и есть та икона, — заметил Бенуа, — которую господа футуристы ставят взамен Мадонны.

Вот это суждение — в самую точку! Взамен Мадонны! Художественная идея может принимать ту или эту форму, но содержание зависит от состояния народа. Всегда! Хотя художник может опираться хоть бы и на латынь…

Мне понять Малевича помогают не супремы его интеллекта. А написанный маслом его автопортрет. Широко открытые темные польские глаза. И вопрос современникам, ради которого вот-вот отверзнет уста Казимир Северинович:

— Так вы решили, какая формула поможет? А если треугольник? Или какой-нибудь семисторонний псевдокрученик? Или патронташ о двадцати карманах?

Он выбрал «Квадрат». Почему черный? Объяснений много. У меня свое. Веку массовой культуры нужны простейшие решения. Конечно, черный! Цвет нашей неистребимой агрессивности.