В Электротеатре «Станиславский» Константин Богомолов поставил «Волшебную гору»

Связь с томас-манновской «Волшебной горой» (1924) в этом спектакле призрачней, чем где бы то ни было у Богомолова, чей театр и без того отличается полной интерпретационной свободой. Формат романа позволяет затронуть множество кризисных тем европейской цивилизации между двумя мировыми войнами — веру и безверие, поиски новой универсальной религии и циничный гедонизм, средневековый традиционализм и просветительский сайентизм, ницшеанский культ силы и христианское человеколюбие. Все эти противоречия и конфликты обсуждаются на фоне прекрасных, но неподвижных пейзажей альпийского санатория. На этой высоте, далеко от низин человеческой бойни, особый разреженный воздух — хорошо подходящий для духовных медитаций и одновременно наполненный ароматом тлениея: трупы умирающих один за другим пациентов спускают вниз, будто на бобслеях. Герой романа Ганс Касторп, приезжающий погостить к своему больному кузену, слышит надсадный кашель соседей, спит на кровати только что умершей американки и наконец сам оказывается пациентом, на месяцы, а то и на годы (время у Томаса Манна в полной мере согласуется с теорией относительности) застрявшим на волшебной горе.

На двоих. Константин Богомолов и Елена Морозова играют персонажей «Волшебной горы». Фото: Олимпия ОрловаНа двоих. Константин Богомолов и Елена Морозова играют персонажей «Волшебной горы». Фото: Олимпия Орлова На двоих. Константин Богомолов и Елена Морозова играют персонажей «Волшебной горы». Фото: Олимпия Орлова
Константин Богомолов все бытовые и философские обстоятельства романа оставляет за границами коробки, придуманной им вместе с его художником Ларисой Ломакиной. Там, внутри коробки, раскрашенной с барочной нарочитостью в интенсивно голубой и ржаво-бурый цвета, есть только два персонажа — сам Богомолов в белой блузе и брюках, то сидящий, то лежащий на полу, и его партнерша Елена Морозова в таком же костюме.

Есть в спектакле еще несколько явлений и субстанций, с которыми публику заставляют сродниться на час с небольшим. Это психоделическая музыка Валерия Васюкова, тишина, надсадный кашель, стихи и несколько коротких монологов. По сути перед нами чистый концептуальный перформанс, эксперимент со сжатием и растяжением времени: когда короткое кажется нестерпимо длинным. Мотив смерти варьируется в нем от физиологической тошноты до меланхолической отстраненности.

Терпение или равнодушие, которое демонстрирует один перформер (лежащий на полу) по отношению к другому, чей удушающий кашель — главный акустический образ спектакля, резко контрастируют с нетерпением или раздражением зрителя. Мучения, впрочем, периодически прерываются. В этом и состоит изобретательная и обескураживающе безответственная форма спектакля. Актриса выходит из комнаты, освещенной теперь серой снежной «крупой», и в этом мертвецком и одновременно освобождающем свете читает стихи Некрасова, Заболоцкого и Шаламова. Прекрасные стихи о временах года, проникнутые чувством утраты и смерти, звучат бесстрастно, точно капли дождя, и «проговариваются» все тем же голосом, который только что был источником мучений для публики.

Перед нами чистый концептуальный перформанс, эксперимент со сжатием и растяжением времени: когда короткое кажется нестерпимо длинным
Когда жестокая провокация срабатывает, и кто-то, не выдержав, покидает зал или начинает истерически кашлять, режиссер запускает текст, который объясняет все предыдущее насилие. Актриса выступает от имени некоей женщины, которая (подражая польскому педагогу Янушу Корчаку, сказками сопровождавшего еврейских детей в газовые камеры Аушвица) повела детей на волшебную прогулку в лес, покормила в избушке лесника ужином, рассказала сказку — и сожгла, радуясь тому, что сделала их дорогу к смерти столь короткой и сказочной.

Никогда еще, кажется, тема смерти не обнаруживалась в театре Богомолова (да и во всем отечественном театре) с такой надрывной и бесстрашной прямотой. И стихи поэтов — познавших отвращение, жестокость, равнодушие, ненависть и страх, замученных и умерших в болезнях, — озвученные бесстрастным (и таким освобождающе целительным) голосом Елены Морозовой, тоже — лишь часть меланхолического, смертоносного пейзажа, но, возможно, спасительная его часть.

«Волшебная гора» (нем. Der Zauberberg) — философский роман немецкого писателя Томаса Манна, опубликованный издательством S. Fischer Verlag в 1924 году. Автор пытается ответить на вопрос, почему интеллигенция начала XX века заворожена недугом, распадом, смертью. Роман создан примерно в то время, когда Фрейд открыл в человеке так называемое «влечение к смерти».