Тадаши Судзуки: Как сыграть бога

Тадаши Судзуки: Как сыграть бога

О методе Судзуки ходят сказания далеко за пределами театральной Японии. Если в двух словах — суть в том, чтобы иметь такую концентрацию всех чувств, чтобы среагировать на режиссера в любую минуту и в любой ситуации.
Спектакль «Сирано де Бержерак» режиссера Тадаши Судзуки

Если в трех — то это целая философия: как держать эмоции под тотальным контролем, сколько тренировать тело, ежедневно работая над собой, зачем отдавать все свое жизненное пространство театру и аккумулировать для театра всю свою живую энергию…

В год своего 25-летнего юбилея, международная Театральная олимпиада-2019 впервые в истории проходила одновременно в двух странах — России и Японии. Один из ее учредителей — японский режиссер Тадаши Судзуки представил в Санкт-Петербурге «Сирано де Бержерака» как историю самурая и драматурга, пишущего перед смертью пьесу о собственной жизни. Под финал Года театра Тадаши Судзуки рассказал «Российской газете», почему Роксана в его японском спектакле говорит по-русски, а Шекспир в его театральном центре в Тога звучит всегда сразу на нескольких языках, — все говорят на своем языке и о своем?..

Две Театральные Олимпиады в Петербурге и Японии, они перекликались, были созвучны?

Тадаши Судзуки: Если рассматривать, предположим, кинофестивали, там достаточно взять пленку с фильмом и повозить ее по странам, чтобы все всё смогли увидеть. В театре такое невозможно, ехать со спектаклем — трудоемкий процесс. Если театральная постановка сегодня имеет огромный успех, то привезти ее куда-то удается только года через два, — такие законы гастрольного планирования. Но мы стараемся сократить этот разрыв. Благодаря Театральной олимпиаде спектакли, которые любят в России, в Петербурге, показать в то же время в Японии. И задача театрального олимпийского движения, которое мы основали, заключается в том, чтобы зрителей разных регионов, будь то Европа или Азия, познакомить с работами режиссеров других стран. Но не в кино на пленке, а именно с живыми людьми. Кино — это техническая энергия, на экране ты можешь увидеть только тень человека, а театр — это живая энергия многих людей.

Сможет ли обновленная «Сильва» вдохнуть в оперетту новую жизнь
Вы разработали «грамматику ног» и теорию баланса тела, с помощью которой достижение идеального психологического состояния — на сцене ли, в жизни ли, — уже не кажется сегодня утопией. А провозглашенный лозунг «Культура — это тело!» развили в целую философию актерского существования, познать которую стремятся актеры многих театров мира…

Тадаши Судзуки: Многие думают, что драматический театр заключается главным образом в словах. Я считаю, это ошибка. И слова — их смысл, и движение тела одинаково важны. Культура тела необходима для актера прежде всего потому, что позволяет ему свободно действовать на сцене и естественно апеллировать своими репликами. Публика ведь тоже собирается посмотреть и на физическую сторону актера. Если тело человека непривлекательно, для артиста это минус. Театр можно сравнить со спортом, и актер, как и спортсмен, должен быть подготовленным, можно сказать, атлетом.

Я видела идеальные партитуры тел ваших актеров в спектакле «Сирано де Бержерак». Удивительный момент — застывшие, как скульптуры, женщины, которые долгое время оставались неподвижны, стоя на одной ноге на стульях в самых невероятных позах. Это вне физических возможностей человека. Что вы с ними сделали?

Тадаши Судзуки: Это один из элементов тренинга. Есть специальный метод актерского мастерства (Suzuki Method of Actor Training — прим.ред.), они ежедневно им занимаются. Идеальные актеры должны быть как прекрасные греческие статуи, но которые двигаются. То есть в какой бы момент движение у них ни происходило, баланс тела должен оставаться таким же, как и у статуи. И в случае необходимости, они могут застыть так же, как статуя, сохраняя баланс. И в этом положении, то есть овладев статикой античной скульптуры, они должны говорить замечательные тексты таких авторов, как, например, Ростан или Чехов…

Почему об этом спрашиваю. Сегодня каждый бежит, каждая секунда — какое-то движение, зачастую сумбурное и хаотическое. У вас — миг застыл и мир пришел к осознанию своего настоящего, истинного ритма. Вы ставите спектакли — почти медитации. Насколько вы лично в обычной жизни можете позволить себе взять паузу, выделить время для самоуспокоения, самоусовершенствования или просто отдыха? Какая максимальная роскошь часов или дней, что вы можете уделить самому себе сегодня?

Тадаши Судзуки: Я, конечно, постоянно очень занят, но — ментально. Больше всего занята моя голова. Что касается моего тела… Я живу в маленькой деревушке глубоко в горах, где у меня шесть театров, и там же находится мой дом. «Не достиг успеха в столице, спрятался в горах», — некоторые японцы так про меня думают. Но это был мой принципиальный выбор.

Когда у меня есть возможность немного отдохнуть в этой прекрасной обстановке, я позволяю себе сделать паузу. Наверное, самое главное — то, что я не на кого-то работаю, а сам создаю свой образ жизни, то есть живу так, как я считаю нужным. И занимаюсь любимым делом. А это очень важно.

Актеров вашего театра, которые работают с вами постоянно, можно назвать вашими учениками, людьми одного вероисповедания?

Тадаши Судзуки: Они и мои ученики, и мои соратники. Мы живем, как семья. Практически не расстаемся. Это не репертуарный театр, но актеры находятся на постоянных окладах. Что позволяет им не отвлекаться на другие занятия… Кроме того, что они играют у меня, они нигде не снимаются — ни на телевидении, ни в кино. Они только мои артисты, играют только в моих спектаклях.

Сколько их?

Тадаши Судзуки: Сейчас «на зарплате» 30. Я плачу им ежемесячно, даже если они не играют в спектаклях, но они все равно там живут. Это члены труппы, а летом я приглашаю еще примерно столько же актеров на временную работу, они приезжают из Токио или еще откуда-то. Но когда я их позову, они тут же все собираются.

Актриса, которая у вас играла Роксану, родом из Грузии, заканчивала Вахтанговскую школу. Она из числа приглашенных?

Тадаши Судзуки: Она живет и работает в Москве. Наполовину русская, наполовину грузинка. В 2006 году Юрий Петрович Любимов пригласил меня поставить спектакль у него в Театре на Таганке с его артистами, и предложил тогда на главную роль Электры молодую Нану Татишвили, которая только что закончила училище. Нана приезжала в Японию, в Тогу, проходила тренинг. Это была наша первая совместная работа, потом она сыграла еще в «Короле Лире», в «Сирано».

Мелодика ее речи получилась очень специфическая. Вам удалось придать русскому языку интонацию японского.

Тадаши Судзуки: Подача голоса тоже входит в систему воспитания артистов. В процессе занятия тренингом голос такой глубокий изнутри становится. Наверное, вы заметили, что кроме мелодики речи и движения были достаточно плавные. И Нана (Татишвили — прим.ред.) двигалась, как японская артистка. Но все равно для японцев она — иностранка, русская.

Спектакль «Сирано де Бержерак» режиссера Тадаши Судзуки

Шла будто музыкальная симфония, где у каждого была своя партия. На драматическом спектакле я даже искала глазами дирижера, — думала, он где-то рядом… Юрий Петрович Любимов пользовался фонариком в Театре на Таганке. Что делаете вы?

Тадаши Судзуки: Много репетирую. Артисты запоминают свои партитуры телом.

Сколько времени вам нужно потратить, чтобы спектакль достиг идеальной формы?

Тадаши Судзуки: Все зависит от спектакля. Например, «Сирано» я продолжаю совершенствовать уже десять лет. А на первую репетицию начального варианта «Сирано» потребовалось полгода. Когда партитура уже определена, требуется меньше сил — например, месяца три.

В Японии Роксана у вас тоже говорит по-русски. Как это воспринимается? Как инородное тело?

Спектакль «Сирано де Бержерак» режиссера Тадаши Судзуки

Тадаши Судзуки: Но она и так француженка в спектакле, а не японка. Кстати, мой «Король Лир» идет всегда на пяти или шести языках — в зависимости от международного состава артистов. Каждый говорит на своем языке, но они говорят на одном дыхании. «Сирано» же — спектакль о том, что человек преклоняется перед представительницей другой культуры. И то, что она другая, не странно.

Для меня это был спектакль о том, что человек преклоняется перед своим идеалом. Что он придумал себе эту Роксану, и она более воображаемое создание, чем кто бы то ни был.

Тадаши Судзуки: Абсолютно правильно.

Поэтому Сирано мы слышим, а Роксану в основном видим. Как явление призрака…

Тадаши Судзуки: Или как иллюзию, которую он себе создает.

Сыграть иллюзию, идеал, перевоплотиться в призрака или даже бога — это сложнее, чем сыграть живого, реального человека сегодня в театре?

Тадаши Судзуки: Намного труднее. Потому что у них нет никаких бытовых движений. Им нужно вставать на котурны намного выше, чем обычным людям.

Вам в жизни, не в голове, встречались люди, которых вы могли бы назвать своими богами? Настолько уважаемы не обществом вообще, а лично вами?

Тадаши Судзуки: Мы часто пытаемся вообразить себе такого человека. Как правило, это те люди, которых уже нет с нами. Которые умерли…

Если соглашаться, что театр — это модель мира, люди театра могут изменить мир?

Тадаши Судзуки: Скорее, театр может изменить не мир, а сознание каждого отдельного человека.

На вечер, на месяц? Навсегда?

Тадаши Судзуки: Театр может помочь человеку. Лично на моем примере — то, что я занимаюсь театром не в столице, а в горах, я тем самым стараюсь изменить шкалу ценностей по отношению к образу жизни. И по отношению к театру, который может существовать не только в больших городах и столицах. Ведь можно жить и заниматься искусством не только в крупном городе.

Иллюстрация к статье: Яндекс.Картинки

Читайте также

Оставить комментарий

Вы можете использовать HTML тэги: <a href="" title=""> <abbr title=""> <acronym title=""> <b> <blockquote cite=""> <cite> <code> <del datetime=""> <em> <i> <q cite=""> <s> <strike> <strong>