Stage Entertainment представляет социально активную Золушку

В антракте главной темой разговоров было: почему Золушка, потеряв на бегу туфельку, затем вернулась и ее забрала? И как теперь Принц станет ее искать — без туфельки?

В театре «Россия» идет знаменитый мюзикл Роджерса и Хаммерстайна, получивший в 2013 году 9 номинаций на премию «Тони» и победивший в одной — лучшие костюмы. Показывает, естественно, в московской интерпретации, где актеры и костюмы — свои, а постановщиком стал британский драматический режиссер Линдсей Поснер, лауреат двух премий Лоуренса Оливье. Но главный козырь нового либретто Дугласа Картера Бина остался: Золушка теперь уже не сиротка, замученная тяжелой неволей, а личность постфеминистской эры. Она знает себе цену, уверена в своем будущем и кует его энергично и успешно. И Принц отзывается не только на ее женские чары (Наталия Быстрова в этой роли безусловно очаровательна), но и на ее знание реальной жизни — чего он, отгороженный от мира дворцовыми интриганами, лишен. Более того, у Золушки появилась союзница в лице одной из сестер, которую Мачеха (традиционно злая) хочет выдать за Принца, а ей нравится бунтарь Жан-Мишель, возглавивший протестное движение против государственной коррупции. На сказочную сцену явились демонстрации обнищавших трудящихся, там заговорили о свободных и честных выборах в бедствующем королевстве.

Ничего актуализировать автору русского текста Алексею Иващенко не пришлось — сюжет пришел из бродвейской постановки, сразившей зрителя радикальностью драматургических решений. В этой новой «Золушке» следы былой романтики так плотно переплелись с современными политическими аллюзиями, что уже не совсем ясно: это у нас светлая сказка о сбывшейся мечте или актуальный памфлет. Похоже, до конца эту дилемму не решили и сами авторы.

Не забудем: родина этого мюзикла — Америка, то есть край, где миф о кующей счастье Золушке стал почти национальным девизом. Большинство голливудских картин первой половины ХХ века — вариации на темы Золушки. Голливуд наградил «Оскаром» наш фильм «Москва слезам не верит», угадав в судьбе советской героини черты родной Синдереллы. Но в век политкорректности уже невозможно видеть в Золушке только пассивно страдающую героиню, которой, чтобы сотворить свою судьбу, необходима помощь волшебных сил. Теперь Добрая Фея нужна только как поставщик вечернего туалета и транспортного средства — все остальное должна сделать сама Золушка (в этом ее убеждает дуэт-спор «Это невозможно! — Нет, все возможно!»). И она это сделает: вовремя подложит под нос Принцу хрустальный башмачок (теперь он из венецианского стекла), вовремя выведет его в народ и не только сыграет свадьбу, но и обеспечит торжество демократии в королевстве — соединит личное счастье с общим.

Мюзикл в России становится явлением обиходным, любимым и демократическим
Век феминизма дает себя знать и в раскладе знакомых характеров: активная роль принадлежит прекрасному полу. Мачеха интригует с целью поменять жилплощадь, толстая сестрица неуклюже флиртует с испуганным Принцем, тонкая пытается выявить человеческие черты в революционере, а самой деятельной оказалась разбуженная Феею Золушка. Это она представляет интеллектуальную часть человечества, вводя митинговые страсти Жан-Мишеля в разумные берега и сообщая наивному Принцу, что если драконов он сражать горазд, то как люди живут — не знает. В толпе демонстрантов тоже лидируют, потрясая младенцами, разгневанные дамы, но все заканчивается, как принято в XXI столетии, банкетом.

Прагматизм явно брал верх над архаикой романтизма. Хотя Луна исправно светила героям, побуждая их грезить о любви, диснеевский мир зверушек помогал Золушке дурачить королевских солдат, тыква на наших глазах обращалась в карету, мыши — в коней, а лохмотья — в сверкающее блестками платье. Жанр мюзикла всегда славится спецэффектами — он и на этот раз поражал воображение чудесами, творящимися прямо перед нами: Принц сражался с великанами и когтистыми драконами, карета с Золушкой взлетала под небеса и плавно приземлялась у дворцового подъезда. Разработанные Дэвидом Галло декорации мгновенно превращались из заповедной лесной чащи в танцевальный зал, и подчас спектакль напоминал изысканно поставленный сеанс фокусника-иллюзиониста.

Зал, заполненный родителями с детишками, раскололся по возрастному признаку. Сзади меня чей-то папа тихо роптал по поводу либеральных устремлений героини и самовольства авторов, но детвора шумно радовалась уверенному движению спектакля к светлому будущему. Публика расходилась довольная, хотя точно знала, что в полночь сказочное счастье развеется как дым, оставив на память промокшие от московской слякоти башмачки.

Мы получили слегка ошарашивающий новизной, но в целом духоподъемный спектакль — в меру волшебный, в меру земной, смешной и трогательный, изобретательный и яркий, изобилующий прекрасной музыкой в уверенном исполнении московских звезд сравнительно нового для наших театров жанра. Компания Stage Entertainment, стартовавшая у нас 12 лет назад, уже создала школу универсальных актеров, собирая под своими знаменами лучшие силы со всей страны, заполучив две крупнейшие площадки города и открыв зрителям многие мировые шедевры. Судя по толпам у театральных подъездов, ей удалось сделать мюзикл в России явлением обиходным, любимым и вполне демократическим.

Кстати

Роджерс и Хаммерстайн написали эту музыку для телешоу 1957 года, в главной роли была Джули Эндрюс («Мэри Поппинс», «Звуки музыки», «Виктор/Виктория»). Затем спектакль много раз адаптировали для сцены, но на Бродвее он впервые появился в 2013 году, причем включил несколько новых мелодий Роджерса и Хаммерстайна — взятых, в частности, из мюзикла South Pacific. Спектакль выдержал около 800 представлений. К известному диснеевскому фильму он не имеет отношения: песни для мультика писали Пол Смит и Оливер Уоллес.