Фрида Кало – творчество мексиканской художницы в пяти аспектах

Можно утверждать, что про Фриду Кало все всё знают. Репродукции её картин растиражированы миллионами, а её картины – это автобиография. Фрида Кало не скрывала ничего из своей жизни. Поэтому выставка-ретроспектива мексиканской художницы в Санкт-Петербурге для тех, кому уже исполнилось восемнадцать. Она будет работать три месяца, так что, конечно, увидят её не только петербуржцы, и всё же далеко не все, кто желал бы. Расскажем чуть подробнее о творчестве Фриды.

Автопортрет
«Я пишу себя, потому что много времени провожу в одиночестве и потому что являюсь той темой, которую знаю лучше всего». Для прикованной к постели восемнадцатилетней девушки отец смастерил специальный мольберт и повесил зеркало над кроватью, чтобы начинающая художница писала натуру, которая всегда рядом. И Фрида Кало всю жизнь рисовала себя – с кровоточащим сердцем, с никогда не рожденным ребенком, с изломанным позвоночником… Автопортрет стал для Фриды главным жанром, а главным сюжетом – она сама.

Боль
«Нет счастья в комфорте, покупается счастье страданием». Если это убеждение Достоевского применить к творчеству, то и талант покупается болью. И Фрида Кало заплатила за свой талант сполна. В шесть лет она перенесла полиомиелит. Болезнь иссушила правую ногу, поэтому Кало всю жизнь прихрамывала и носила длинные юбки. А в 18 лет она попала автокатастрофу: тройной перелом позвоночника, переломы ключицы, рёбер, одиннадцать переломов правой ноги. Кроме того в ее живот вонзился металлический поручень. Фрида выжила, она год была прикована к кровати, перенесла три десятка операций, и тогда же начала рисовать. Поэтому многие исследователи называют ее творчество арт-терапией. За неделю до смерти, переживая сильнейшие боли, она написала картину «Viva la Vida» – «Да здравствует жизнь».

Диего
«В моей жизни было две аварии: одна – когда автобус врезался в трамвай, другая – это Диего», – писала Фрида о своем муже, известном художнике, убежденном коммунисте и любителе женщин Диего Ривере. Но были и другие строчки, в своем дневнике Фрида писала: «Диего – начало, Диего – мой ребенок… Диего – мой супруг, Диего – моя мать, Диего – я сама, Диего – это все». Диего изменял жене безостановочно и постоянно. Однажды с сестрой Фриды – боль от этого двойного предательства она выплеснула в картине «Несколько царапин». Однако существовать порознь Диего и Фрида не могли – они расставались, пытались развестись, изменяли, но сходились, чтобы вновь любить друг друга. Эти мексиканские страсти еще и были окрашены в коммунистические тона, оба верили в революцию и диктатуру пролетариата.

Мексика
Фрида считала, что ее сюжеты типичны для доколумбового искусства Латинской Америки, где воображаемые миры приравнивались к мирам материальным. Художница одевалась в яркие национальные костюмы Теуантепека (во многом из-за того, что когда-то в этой местности царил матриархат), и эпатировала своими костюмами нью-йоркскую публику. В США Фрида приехала с мужем – коммуниста Диего Риверу пригласили расписать Рокфеллеровский центр, построенный капиталистическими акулами. Из этой затеи ничего не вышло, фрески разрушили. Но именно в США Фрида осознала свою связь с родиной. Одна из главных картин Фриды Кало – «Моя кормилица и я».

Фридомания
В начале 80-х началась фридомания: поп-звезды стали скупать ее картины, а мошенники подделывать их, феминистки подняли ее на щит, а модницы стали рисовать брови а-ля Фрида. До сих пор в сети – множество роликов о том, как сделать макияж в духе мексиканской художницы… В биографии Фриды Кало есть все необходимое для хорошего культа: мексиканская экзотика и революционная романтика, бисексуальность и феминизм, трагедия и талант, болезнь и неуемная страсть к жизни. Однако последняя фраза в ее дневнике, написанная незадолго до смерти, звучит совершенно по-буддистски: «Надеюсь, что мой уход будет удачным, и я больше не вернусь».